Путешествие по арабским странам - [39]

.

Позже Петер Борхард обнаружил, что знаменитая «Encyclopaedia Britannica»[34] попросту умолчала о заслугах Бильгарца. По-видимому, учителя египетских врачей, прошедших английскую школу, так же как и всемирно известный справочник, хранили молчание о Бильгарце. Естественно, что египетский врач и его коллеги ничего не знали о нем.

— Теперь у нас появилась новая идея, — сказал египтянин, — надо бороться с причиной заболевания.

Врач показал Петеру результаты исследований, проведенных в Александрийском университете одним ученым.

— Между прочим, немцем, — не преминул на сей раз отметить египтянин.

Ученый обследовал трех заболевших юношей, работавших в сельском хозяйстве. Он нашел у тринадцатилетнего не меньше пятидесяти жизнеспособных яичек шистозомы, у восемнадцатилетнего — двести и у девятнадцатилетнего — три тысячи, причем каждый раз в осадке одной лишь пробы мочи.

— Это были разные степени инфекции, — пояснил врач, — возраст больных тут значения не имеет. Но представьте себе, больной выделяет яички в канал или в оросительные канавы — сотни или даже тысячи ежедневно, какой неисчерпаемый и непрерывный источник заражения! Коллега из Александрии нашел очень простое, дешевое средство под названием «гексаметилентетрамин», которое уничтожает яички в теле больного, а человеку вреда не приносит. Если оно окажется надежным, можно будет ликвидировать огромный источник инфекции, а кроме того, пытаться лечить больных.

— Пытаться?

— Повышенная доза соответствующего токсического средства может убить личинки в организме человека, как гексаметилентетрамин убивает яйца, но она небезвредна для больного. Ведь каждый организм реагирует по-своему. В последнее время некоторые врачи пробуют бороться против шистозоматоза такими средствами, которые можно применять только с согласия пациента.

— Если это удастся, то остается еще Нил — кормилец всей страны, — сказал Петер. — Улиток можно было бы уничтожать медным купоросом.

— Вы уже слышали об этом? Да, это возможно. Думали даже о том, чтобы у Асуанской плотины — знаете, недалеко от границы Судана — перегородить Нил барьером из медного купороса. Но из этой затеи ничего не выйдет, слишком много нужно медного купороса — целые горы. Три месяца тому назад мы нашли новое решение вопроса. — Он улыбнулся, взял лист бумаги и карандаш и провел линию.

— Это Нил, — сказал он.

— Предположим.

Еще одна линия.

— Это широкий канал, отходящий от Нила.

— Хорошо.

Много поперечных линий.

— А это оросительные канавы, они тянутся через поля. Ясно?

— Ясно!

— Так вот, там, где от основного канала ответвляются узкие оросительные канавы, — понимаете?..

— Да.

…там мы и устроили барьеры из медного купороса.

— Три месяца назад?

— Да.

— А с тех пор вы делали анализ воды?

— Последний раз — неделю назад. Результат: никаких паразитов. Ни улиток, ни яиц, ни церкарии.

— Поздравляю от всей души! — воскликнул Петер. — Фараонам было легче.

— Да, — подтвердил врач. — Говорят, тогда на берегах Нила жил «санитарный инспектор», пожиравший улиток, как ибис — червей. Но последующие поколении, не ведая, что творят, истребили его, об этом я тоже слышал. Но что сейчас толковать об этом… Нил, как вы выразились, наш кормилец, и мы должны сами с ним справиться.

Фараоны и тракторы

Они ехали вдоль канала, через Дельту, мимо парусников, высоко нагруженных мешками с рисом, глиняными кувшинами, камнями или песком. Это были фелюги — одномачтовые суда с одним-единственным парусом, большим треугольником из светлой материи, трепетавшим на ветру. Десятки их осадили с обеих сторон мост, ожидая, пока его разведут. Но пока еще на мосту теснились машины, пешеходы, повозки, ослы с седоками. Все это плотной массой двигалось в противоположных направлениях от одного берега к другому. В маленьком городке был базарный день. На завтра приходился день рождения пророка, но праздник должен был начаться еще сегодня.

На базарной улице, по ту сторону моста, толчея была еще больше. Автомобиль египетского коммерсанта, и котором ехал Петер, еле двигался. Среди других машин, вытянувшихся шеренгой, он тащился за тележкой, отряженной мулом. Животное вдруг заупрямилось, движение и вовсе застопорилось. Автомобиль обтекали полны пешеходов. В толпе преобладали платья жен феллахов, кое-где ее оживляли белые галабии и головные уборы мужчин, полосатые или цветные галабии, похожие на пижамы костюмы мальчиков, белые рубашки, светлые брюки и шапочки юношей. У большинства женщин волосы и половина лба были закрыты черным, как у монашек. И все же было видно, что они красивы, хотя и несколько суровой и мрачной красотой. Строгие формы и загадочное выражение их лиц снова напомнили Петеру сфинкса. Лица молодых женщин выражали строгую сдержанность и скрытую нежность, а одна, похожая на девочку, вся светилась любовью и заботой. На правой руке она несла грудного младенца (другой ее ребенок, трехлетний малыш, шел, уцепившись за юбку), а в левой — держала за крылья двух небольших живых кур, которых собиралась продать, чтобы на вырученные деньги купить то, что ей нужно. С крыш хижин свисали целые воловьи туши, усеянные красными печатями. На прилавках лежали куски мяса, пестрые сладости, розовые и красные сахарные фигурки, салат и овощи, свежие, светло-красные финики и золотистые апельсины, мелкие яйца и крохотные, но очень сочные лимоны, зеленые бананы и заманчивые мандарины. Люди торговались и покупали, смеялись и ссорились. Жизнь бурлила под лучами южного солнца. Завтра — праздник.