Путешествие по арабским странам - [36]

— Может быть, десять? — спросил он.

— От десяти до пятнадцати, — уточнил сын шейха.

Петер узнал, что в деревне Бернашт две тысячи федданов пахотной земли, которые принадлежат ста землевладельцам. Остальное взрослое население — всего в деревне жили три тысячи человек вынуждено батрачить. Выращивают здесь хлопок, пшеницу и овощи — их продают главным образом в Каире, куда доставляют на грузовиках. У ста землевладельцев было пятьсот коров, тысяча буйволов, полторы тысячи ослов, двадцать верблюдов и пятьдесят лошадей.

Социальный центр давал крестьянам рекомендации, что сеять и как ухаживать за пашней. Один из собеседников Петера с удовлетворением заметил, что благодаря новым методам урожай на его полях возрос в полтора раза — с пяти до семи с половиной кантаров[32]. Другой засмеялся и заявил, что, хотя тамошний бык, спору нет, скотина что надо, ему лично искусственное оплодотворение больше нравится. Раньше он этот способ ни во что не ставил, но, раз-другой испробовав, убедился, что приплод получается здоровее и крепче. Но, конечно, не без того, многие еще предпочитают водить коров к быку…

Это был веселый разговор. Почтенный шейх говорил мало, но направлял беседу кивком, улыбкой, утвердительными или отрицательными жестами, взглядом своих умных и живых глаз.

— Он старший в деревне, поэтому его называют шейхом, — шепнул врач.

Почтительность односельчан шейх принимал как должное, дружелюбно и с чувством собственного достоинства. Сын его также был приветлив, по ему не хватало отцовской спокойной уверенности в себе. Видимо, ему труднее было добиться авторитета. Феллахи вели себя весело и непринужденно, ибо чувствовали свою силу. Они и прежде-то боялись одного — болезни, которая может лишить их сил. Ведь лечение требовало денег, а денег не было. Теперь же они знали, что если заболеют, то есть кому прийти им на помощь.

Центр деревенского объединения размещался в нескольких новых зданиях, построенных правительством недалеко от большой дороги, вблизи деревни Бернашт. Подчинялся он Министерству просвещения.

— Пойдемте сначала в детский сад, — предложил врач. — Его посещают дети от трех до шести лет.

К своей радости, Петер увидел навес для защиты от солнца: ему казалось, что здесь, в деревне, еще жарче, чем в безоблачный день в Каире. В тени навеса находилась яма с песком и небольшая площадка для игр, на которой возились малыши. При виде гостей дети прекратили игру и уставились на незнакомцев своими большими темными глазами.

Рядом с навесом расположился одноэтажный дом, состоявший из двух комнат. Чернокудрой воспитательнице в пестрой ситцевой юбке и белой полотняной блузке было не больше двадцати двух лет, но она уже успела получить специальное педагогическое образование. Воспитательница явно гордилась своими питомцами. Она отвела четырех девочек в дом, где они переоделись в длинные белые рубахи, после чего спели и станцевали гостям.

Напротив детского сада помещалось здание с еще большим навесом, покрывавшим просторное помещение, с трех сторон обнесенное стенами. Оно служило классной комнатой. Около тридцати мальчиков корпели здесь над своими тетрадями. На детях были белые или светло-серые штанишки до колен, белые рубашки с отложными воротниками и длинными рукавами и тапочки. Каждый ученик сидел за отдельным столиком. В соответствии с новейшими рекомендациями медицины сиденья стульев были спереди закруглены во избежание застоя крови в ногах, легко вызываемого острыми краями сиденья. Пухленькая учительница в простом синем платье из льняного полотна, с пышной копной волос над блестящими глазами, выдававшими твердый характер, держала класс в руках. Но стоило ей объявить перемену, как тридцать мальчишек словно с цепи сорвались.

— В этом помещении, открытом с одной стороны, — сказал врач, — регулярно демонстрируются кинокартины. Доступ бесплатный. В прежние времена деревня, конечно, понятия не имела о кино.

— А фильмы какие? — спросил Петер.

— В основном американские, — ответил врач. — Арабских еще мало.

— И гангстерские тоже?

— К сожалению, да.

— Тогда уж лучше вымышленные верблюды, — рассучил Петер.

— Что вы имеете в виду?

Петер рассказал смешной эпизод, о котором несколько дней назад слышал от своего друга Ахмеда, клятвенно уверявшего, что это чистая правда.

Американская кинокомпания снимала в Египте картину «В стране фараонов». Сценарий предусматривал множество эпизодов с верблюдами. Консультант-египтянин сказал режиссеру:

— Этого нельзя делать. Историки доказали, что во промена фараонов в Египте еще не было верблюдов.

— Но нельзя же в фильме о Египте обойтись без верблюдов! — возмутился режиссер. — Они так хороню получаются на пленке.

— Так, — закончил Петер, — в стране фараонов появились американские верблюды.

Врач со своим гостем уже направился к другому крылу одноэтажного здания. На скамье под открытым небом сидели люди, в основном юноши, даже несколько мальчиков в штанишках и рубашках или в галабиях и одна девочка не старше пятнадцати лет, но уже в черном платье и черном платке.

— Пациенты, — сказал врач.

Бросалось в глаза, что все они прибыли из отдаленных деревень и не связаны с центром. Одеты они были нс так легко, как местные жители. Завидев незнакомца, они с тупым недоумением уставились на него. А как отличались приезжие дети от тех мальчишек, которые во время перемены с удивительной непринужденностью толпились вокруг гостей! Разделяло же их только несколько лет современного воспитания…