Путешествие по арабским странам - [34]

— Никаких оснований, — сказала она. — Он безнадежно нормален, а я, наверно, склонна к эксцентричности, иначе не находилась бы с вами в номере гостиницы. Ваше здоровье! — закончила она и шутливо шлепнула его.

Вдруг из ванной раздался крик:

— Я не могу стянуть с себя штаны! Они стали как каменные! Помогите мне! — Дверь из ванной распахнулась. — Я сорвал спереди все пуговицы, но дальше ничего не получается.

Пиджак Боб снял. Рубашка была вся в пятнах, конец галстука превратился в ком глины. Руки Боба были черными, лицо и шея измазаны. Через расстегнутые брюки виднелось совершенно черное белье. Глядя на эту картину, Петер разразился громким хохотом, Ивонна присоединилась к нему.

— Выпейте сначала виски, — сказал Петер. — Так! Ваше здоровье! А брюки, — он постучал по ним, — нам не снять. Видите, сколько глины несет с собой Нил, поэтому его воды так плодородны.

— Разрежьте, — посоветовала Ивонна.

— Хорошие штаны! — возразил Боб, не желавший терять свое имущество.

— Во всяком случае, удобренные, — засмеялся Петер. — Тогда есть только одно средство. Ванна уже наполнилась. Садитесь в нее прямо в брюках, и они снова обретут гибкость. Спокойной ночи.

— Подождите, — крикнул Боб, — не можете же вы меня так оставить! Я едва двигаюсь, с этими негнущимися трубами на ногах мне ничего не стоит утонуть и ванне.

— Ну, живо, — скомандовал Петер, — лезьте в воду!

Боб сел на край ванны, поднял ноги, но, потеряв равновесие, плюхнулся вниз. Вода выплеснулась через край и залила пол. Боб захлебнулся, откашлялся, судорожно задвигался и наконец выпрямился.

— Вот и все, — сказал Петер, — желаю вам в следующий раз удачнее охотиться за информацией. И кланяйтесь от меня Нилу!

Богачи и батраки

— Слово «бер» на протяжении тысячелетий означает склад», — сказал агроном-египтянин, — а «нашт» — пшеница». Следовательно, «бернашт» — это склад пшеницы. Здесь еще во времена фараонов находилась житница, это подтверждается тем, что недавно в песке обнаружили древний склад.

— Где? — спросил Петер.

— Недалеко отсюда. На краю пустыни.

— Замечательная находка! — воскликнул Петер. — Можно пойти туда?

— Конечно, — засмеялся египтянин, — и кто знает, может быть, это один из складов библейского Иосифа?

Петер находился в шестидесяти километрах к югу от Каира, где раскинулось целое объединение из семи деревень с населением до пятнадцати тысяч человек.

Врач из Социального центра[31] отправился вместе с Петером в деревню, носившую легендарное название Бернашт. Серые каменные стены домов под плоскими крышами издали казались скалистой крепостью, над которой кое-где возвышались пальмы. Дорога, ведшая от центральной улицы в деревню, тоже была каменистой и к тому же ухабистой. Никто им не встретился. В самой деревне они шли между высокими серыми оградами с широкими запертыми воротами. Врач постучал в одни из таких ворот, они чуть приоткрылись. Петер и врач вошли внутрь и оказались в большом дворе, с трех сторон обнесенном каменной стеной, а с четвертой— замыкавшемся широким одноэтажным зданием с плоской крышей, сложенным, как и ограда, из крупных камней.

Гостей, видимо, ждали. Во дворе, похожем на неровный, бугристый темный ток, стояли скамья и крепкие деревянные стулья. Находившиеся здесь несколько мужчин при виде врача приветливо заулыбались. Но сейчас же все повернулись к дому, в дверях которого появился старик с седой бородой, одетый в черную галабию и белую шапочку. Слегка опираясь на палку, он дошел до середины двора, с ласковой улыбкой пожал руку врачу, а затем так же сердечно поздоровался с иностранцем.

— Салям!

— Это шейх Хассим Сайат, — сказал врач.

— Салям, — произнес Петер и добавил слово «шейх» в арабском произношении: «тшех».

Шейх сел, оперся руками на палку и добродушно и выжидательно посмотрел на посетителей.

Лишь после этого остальные стали здороваться с гостями и рассаживаться вокруг шейха. Те, кому не хватило места, продолжали стоять.

— Вы пьете кофе? — радушно спросил шейх.

— Только масбут, — ответил Петер, и все весело смеялись, оценив вежливость иностранца, который перевел слово на их языке. Один из молодых людей пошел в дом и вскоре вернулся с подносом в руках. Из миленького медного кофейника он в маленькую чашечку палил сваренный по-турецки кофе — его подавали имеете с осадком — и предложил ее иностранцу. Врач тоже взял чашечку кофе, и, когда началась беседа, оба они держали в руках блюдца. Врач сообщил, что Петер хочет узнать, как живет деревня и как ей помогает Социальный центр.

Шейх кивнул и посмотрел на Петера. Тот спросил:

— Могу я задавать вопросы?

— Любые.

У всех был теперь серьезный вид. Петера не интересовали статистические данные — их он мог с таким же успехом получить в центре. Ему хотелось по душам побеседовать с феллахами. Поэтому он начал разговор издалека — с высоких финиковых пальм, росших вокруг, и лица крестьян расплылись в улыбке.

— Сколько пальм в вашей деревне? — спросил он. Феллахи переглянулись, прикинули и решили, что не меньше десяти тысяч.

— А может, и все двенадцать, — подсказал кто-то.

— А кому они принадлежат?

Шейх сделал широкое движение рукой:

— Жителям деревни.