Путь в три версты - [10]
— Дамир, сынок… приехал…
Потом, пока Дамир умывался и переодевался с дороги, мать с приехавшей погостить приятельницей заново поставили самовар, быстро напекли горячих оладьев, пожарили татарскую яичницу — таба, сбиваемую на свежем молоке или сливках.
Полили из кумгана двор, чтобы посвежело, и включили на веранде и во дворе свет. Потом до звезд сидели за столом. Дамир Мирсаидович объяснял, почему не смогла приехать Машенька с Зариком, рассказывал, как вырос сын, а они сокрушались, что не увидят его жену и сына.
Всю долгую ночь в поезде Дамир Мирсаидович простоял в тамбуре — не спалось… Чем дальше уходил поезд, тем сильнее чувствовал он какую-то неясную вину перед домом, матерью, отчимом, друзьями, соседями, Мартуком… Он не мог объяснить, в чем состоит эта вина, но, видимо, она была, если это его тревожило. И почему-то Камалов представил себя солдатом, возвращающимся из плена. При каких бы героических обстоятельствах ты не попал в плен, все равно придется объяснять всем и каждому, почему случилось такое…
В грохоте безлюдного тамбура он невольно выискивал какие-то слова оправдания, хотя точно не знал, в чем должен оправдываться… Как-то примет его мать — ведь столько лет не был? А вот приехал — и ни слова упрека, никакого недовольства… Она была рада ему, рада тому, что он жив, здоров, рада, что он рядом,— это Камалов чувствовал остро, до боли, до слез.
Потом старушки разом засуетились, всполошились, что заговорили гостя с дороги, и хотя Дамир Мирсаидович нисколько не устал и не хотел, чтобы эта тихая беседа прерывалась, принялись убирать со стола и стелить ему постель.
Когда Марзия–апай, на ходу надевая свежую наволочку на огромную, гусиного пера подушку, вышла узнать, в какой комнате лучше постелить, Дамир спросил, нельзя ему переночевать на сеновале.
Мать с подругой переглянулись, и Марзия–апай ответила:
— Сынок, на нашем сеновале лет десять как сена нет, даже запах его начисто выветрился,— и увидев, как он огорчился, добавила поспешно: — Не горюй, в базарный день я договорюсь с казахами из аула, чтобы завезли возок, думаю, не откажут. Отчим твой в последние годы много в аулах работал, слава Аллаху, и туда хорошая жизнь пришла, такие дома построили, не хуже, чем в Мартуке.
Поднялся он, по местным понятиям, поздно: то ли действительно устал, то ли крепко спалось в родном доме, то ли разница во времени сказалась. Во дворе уже давно потихоньку без трубы шумел от тлеющих углей самовар.
Мать с приятельницей, сидя на корточках, ощипывали в глубоком тазу крупную черную курицу, судя по очищенному желтому тугому боку, жирную и мясистую. Завидев Дамира, они отставили таз и прикрыли его фанеркой — успеется, это к обеду. Хотя в сторонке стоял рукомойник, знакомый еще с последнего приезда, старушки вызвались полить ему на руки, и он не решился отказать им. Тут же появилась чистая эмалированная чаша и вчерашний медный кумган. Мылся он долго и с удовольствием. Утираясь ветхим, истончившимся, давно лежавшим в сундуке полотенцем, Камалов вдруг увидел черные клубы дыма, пыли и редкие вспышки огня со стороны станции и с болью подумал: «Ну вот… и здесь…» Марзия–апай, видя, что сын засмотрелся на дымы, радостно пояснила:
— Слава Аллаху, уже лет пять у нас свой асфальтовый завод. Дороги стали — красота, а раньше без сапог ни шагу. В Мартуке все улицы покрыли, теперь за сельские дороги принялись. Уж как люди рады — и сказать нельзя, а то ведь осенью как с урожаем мучились! Задождит — машины днями буксуют в степи. Асфальтировали нашу Украинскую, я на радостях обед им приготовила, двух кур не пожалела. А они мне, как ни отказывалась, вот дорожку до самой калитки сделали.
И Дамир Мирсаидович только сейчас увидел мокрую полоску асфальта.
Днем он отыскал в кладовке банку с краской и кисточку, мокнувшую в керосине, поправил черенок лопаты и объявил старушкам, что сходит на кладбище. Провожаемый долгими взглядами, Дамир Мирсаидович вышел со двора.
Могилу отчима Камалов отыскал легко. Особо ухоженных или запущенных могил не было, у всех одинаковые оградки из тонкой арматуры, у всех в изголовье бетонная глыба с указанием дат и фамилии. Только у некоторых в углах ограды был обращенный к востоку полумесяц, у других — пятиконечная звезда. У отчима, к удивлению Дамира, были и звезда, и полумесяц, и сколько он ни осматривался вокруг, ничего подобного не видел. Поправив могилу, Дамир Мирсаидович стал красить оградку, и красил долго, с перекурами. Потом, выйдя за кирпичную ограду кладбища, долго смотрел за овраг, где змеилась широкая, накатанная машинами дорога. И хотя не терпелось прямо с рассвета отправиться на Илек, он понимал, что так нельзя, он взрослый человек, отец семейства, и негоже сломя голову бежать на реку, еще куча дел по дому, да и многочисленную родню нужно обойти.
Днем он лазил на крышу, менял лопнувшие листы шифера, устанавливал новую телевизионную антенну. Бетонировал в подполе. Из–за сырости и времени стены рушились, оползали, и уже рискованно было хранить там картошку или держать что-нибудь из мелочи: кружок масла, кусок мяса, бутыль молока… По утрам Дамир Мирсаидович с удовольствием копался в огороде. Прежних соседей, которых знал Дамир и которые помнили, что у Марзия–апай есть сын, не было — все уехали в близлежащие города — Оренбург и Уральск. Новые соседи лет пять — десять как переселились сюда из аулов и маленьких сел, и Камалов чувствовал, как они настороженно поглядывали на него со своих дворов, пока не заговаривая с ним.
Рассматривается явление теневой экономики и связанной с ней организованной преступности на примере Узбекистана начала восьмидесятых годов, сращивание местной мафии с частью аппарата управления.
Социально-политический детектив о верхних этажах власти – для широкого круга читателей. Автор, бывший инженер-строитель, литературный «исследователь мафии». Его романы – о сращивании верхних эшелонов власти с криминалом, о продажности чиновников самого высокого ранга, вплоть до кремлевских. «Масть пиковая» – третья книга авторской серии «Черная знать», предыдущие – «Пешие прогулки» и «Двойник китайского императора». Последний роман – «Судить буду я...».
«Судить буду я» – остросюжетный социально-политический роман с детективной интригой, написанный на огромном фактическом материале. Бывший и.о. Генерального прокурора России Олег Гайданов в недавно вышедшей мемуарной книге «На должности Керенского, в кабинете Сталина» сказал о Мир-Хайдарове и его романах: «...Ничего подобного я до сих пор не читал и не встречал писателя, более осведомленного в работе силовых структур, государственного аппарата, спецслужб, прокуратуры, суда и... криминального мира, чем автор романов тетралогии «Черная знать».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.