Путь Подкидышей. книга 1 - ГРОШ - [38]

– Я провожу, – Гоббс сунул руки в рукава потертой косухи и открыл дверь. Холодный воздух сразу проник в хибарку, заставив пламя в печке качнуться и взвиться тоненькими язычками. Рыжая кивнула друзьям и вышла на темную улицу. В воздухе уже начинали кружиться первые крохотные снежинки.

– Застегнись, простудишься, – Рыжая искоса взглянула на быка и поежилась. Снежинки капельками влаги оседали на его стриженой голове. – Хоть бы шапку надел.

– Не простужусь, – Гоббс шел рядом с ней, приноравливаясь к ее шагам и не поднимая головы.

– До Ступицы проводишь и возвращайся, – она поскользнулась на обледенелой грязи и ухватилась за его подставленный локоть. – А то на работу опоздаете. За Ступицей уже можно рикшу поймать.

Гоббс легонько прижал ее руку к себе и промолчал. По левую сторону улицы тускло зажглось чье-то окно. Снежинки в полосе света сделались ярче и как будто крупнее. Они летели наискось – начал задувать ветер. Рыжая решительно остановилась, повернулась к спутнику и быстрым жестом застегнула зиппер на его куртке до самого подбородка. Он на секунду поднял на нее глаза и снова уставился себе под ноги.

– Ну, что такое, Гоббс? – сказала она с досадой.

Бык не ответил.

– Язык проглотил?

Они уже почти дошли до перекрестка, к Ступице надо было сворачивать направо, в переулок. Грязь под ногами поблескивала тонкой корочкой льда, и Гоббс снова взял Рыжую под руку, но она сердито высвободилась и быстро пошла вперед.

– Хочешь, я украду байк и съезжу туда? – сказал он ей в спину.

– Нет, не хочу. И не смотри на меня так!

Гоббс криво усмехнулся.

– У тебя что – глаза на лопатках? Откуда ты знаешь, как я на тебя смотрю?

– Для этого не нужно иметь глаза на лопатках, – она не оборачивалась. – Достаточно просто иметь глаза. Перестань, Гоббс. Не порть себе жизнь.

– Мне плевать на мою жизнь, – он тяжело сглотнул и тихо добавил: – раз тебя в ней нет и не будет.

Рыжая остановилась. Бык догнал ее в два широких шага и тоже остановился, нависнув над ней так близко, что она чувствовала его дыхание у себя на затылке.

– Ну, зачем?.. – сказала она с тоской. – Зачем, Гоббс?.. Ведь ты мне как родной. И ты, и Кальвин, и Анхеле. Вы всегда будете в моей жизни, а я – в вашей.

Бык ничего не ответил.

Им удалось поймать рикшу сразу за Ступицей, и Рыжая, махнув Гоббсу рукой, забралась в коляску, защищенную от ветра и снега широким пологом, откинулась назад и закрыла глаза. Она не смогла заставить себя оглянуться. Бык некоторое время стоял на перекрестке, глядя вслед коляске, потом повернулся и пошел назад, сильно сутулясь под встречным ветром и спрятав замерзшие руки в карманы куртки.

Рикша довез Рыжую до самой Замковой площади. Здесь, у Аптекарского моста, уже открылось маленькое кафе. Посетителей, правда, еще не было, но работник в зеленом переднике, ежась от ветра, уже открывал тяжелые железные ставни, и внутри кафе тепло сияли желтоватые светильники. Рыжая расплатилась за поездку и выпрыгнула на мостовую, поглядывая в сторону заманчивых окон забегаловки. Ей вдруг показалось, что там, внутри, под этими лампами, совсем другая жизнь – легкая и беззаботная, в запахе кофе и свежей сдобы, и ей нестерпимо захотелось войти туда, сесть за столик в углу, сделать заказ и забыть обо всех тревогах и трудностях. Рикша отъехал от кромки тротуара и скрылся в темноте Аптечной улицы. Работник в зеленом фартуке обернулся, шмыгнул покрасневшим от холода носом и нерешительно улыбнулся потенциальной посетительнице.

Она улыбнулась в ответ, шагнула в сторону кафе, не отрывая взгляда от теплого света окон, оступилась, чуть не упала, и тут ее схватили сзади чьи-то руки. Рыжая вздрогнула, рванулась и резко обернулась назад. Ее глаза расширились.

– Это ты?!.. Ты... вернулся?

Глава 19

Кузнечик уже десять минут сидел на согнувшейся под его тяжестью травинке, сосредоточенно перебирал задними лапками, как будто готовился прыгнуть до небес. И никуда не прыгал. Грош слегка пощекотал его стеблем, кузнечик отодвинулся, но все равно не прыгнул.

– Лодырь несчастный, – сказал Грош укоризненно.

– Он не лодырь.

Грош вздрогнул от неожиданности и вскочил с травы. Голова сразу закружилась – слабость еще давала о себе знать, не стоило так резко подниматься. Но Грош просто испугался. Анджело говорил, что тут никого нет, кроме них двоих. А вчера он вообще впервые оставил брата одного и убрался в город, так что в оазисе не было ни души, кроме коз, пташек и кузнечиков. Тогда кто это?..

Странная девица стояла в трех шагах и, по-птичьи наклонив голову, рассматривала Гроша.

– Он не лодырь, – повторила она и весело улыбнулась. Голос у нее был тоже какой-то птичий, с легкой картавинкой. Длинное черное платье путалось подолом в траве. – Просто сейчас зима, а зимой все насекомые немножко вялые.

– Тепло же, – сказал Грош растерянно. – Как ты ко мне подкралась? Я тебя не слышал.

– Я не подкрадывалась. Просто пришла. Ты не слышал, потому что с кузнечиком разговаривал.

Она присела на корточки и, прищурясь, посмотрела на него снизу. Солнце блеснуло на стеклах старых окуляров в металлической оправе. Грош молча стоял перед ней, чувствуя себя полным дураком.