Путь к звёздам - [125]

Краткая поездка на загаженном лифте, изрисованном граффити, в котором пахло мочой — и она наконец выбралась на крышу, где припарковала «Ракету». Порыв ветра хлестнул по щеке приятно, как приводящая в чувство пощёчина, и она судорожно вдохнула полной грудью тягучую смесь газов, которой была наполнена 30-миллионная Джакарта вместо свежего воздуха.

«Господи Всемогущий. Что же мне теперь делать?» — подумала Саша лихорадочно, опершись на парапет. С высоты монструозной пятидесятиэтажной постройки — громадной, но далеко не самой высокой вокруг — перед ней раскинулся безобразно-огромный мегаполис, который столетиями разрастался во все стороны, как язва, без чёткого плана и конкретной цели, но с непреклонным упорством, которое не могли сдержать никакие ограничения. В чём-то он напоминал в миниатюре всё человечество.

Глупо было ждать, что Земля запустит в новый мир что-то другое, кроме своих собственных отравленных метастазов.

Новая штаб-квартира корпорации «Terra Nova». Сеул, Корея.

18 ноября 2125 года. 20:00 по местному времени (11:00 по Гринвичу)

Кабинет в новом офисе нравился Монике Мейер гораздо больше, чем в старой штаб-квартире в Алкантаре, где теперь остались только инженерные и исследовательские подразделения корпорации. Расположенный на 170 этаже торгово-офисного центра, принадлежащего чеболю «Jeonja», он был огромным, красивым и выходил панорамными окнами на бескрайний Сеул — так же, как окна верхних этажей «Eternity Tower» выходили на Нью-Йорк. В нём был выполнен дорогой дизайнерский ремонт, придающий ему определённой аутентичности и индивидуальности — не только ультрасовременная техника и удобная мебель, но и огромный аквариум с экзотическими рыбками, вазоны с бамбуком и стилизованные под старину статуэтки, органично вписывающиеся в интерьер. Не то, чтобы Мейер была фанаткой таких излишеств, но её нынешний статус не позволял ей работать в обезличенном кабинетике с прозрачными стенами, как CEO какой-нибудь провинциальной сети супермаркетов.

Этот кабинет символизировал, что она взобралась на Олимп — не менее высокий, чем тот, на котором сидели Оливер Хепберн и Кенджи Исикава, которые некогда считали её лишь одной из своих помощниц. Доказывал, что очень рискованная ставка, сделанная ею более пяти лет назад, всё-таки оправдала себя — доказывал так же убедительно, как её имя в одной из верхних строк рейтинга «сто самых влиятельных женщин современности».

«Главное — не думать о том, чего мне это стоило» — подумала женщина, поджав строгие тонкие губы. Видимый ей одной дисплей транслировал эфир одного североамериканского телеканала. Светловолосая молодая женщина тридцати с лишним лет — не сказать чтобы красивая, но представительная, с эффектным волевым лицом и носом с горбинкой совсем как у Моники — уверенно вещала с трибуны. Надпись внизу гласила: «Хлоя Мейер, кандидат в сенаторы от Демократической партии от штата Массачусетс».

— … остаюсь убеждённой сторонницей того, что наше государство должно быть партнёром законопослушного и социально ответственного бизнеса. Бизнеса, который вносит вклад в развитие общества уплатой значительных сумм налогов в наш бюджет, производством качественной, безопасной продукции, сохранением рабочих мест для наших граждан. Американского бизнеса.

«Ты у меня молодец, солнышко» — подумала Моника с теплотой, и в то же время грустью, слушая аплодисменты, с которой принял речь зал. Дочь многому от неё научилась. Но вовсе не тому, чему Моника хотела её научить. Ведь дети перенимают те черты своих родителей, которые видят сами, а не те, которые пытаются привить им предки. Мать Хлои уделяла не так много внимания её воспитанию, но своим примером красноречиво продемонстрировала, что в жизни нет ничего важнее карьеры и успеха. И девочка усвоила этот урок. В нужный момент она без зазрения совести отказалась от своей матери, публично выступила против неё и пошла на сотрудничество с её врагами в угоду своей политической карьере.

Моника никогда не видела вживую двух своих внуков — родившихся четыре года назад двойняшек, чьи няшные фотографии в соцсетях собирали по много тысяч лайков и умилительных комментариев. Более пяти лет она не собиралась с дочерью за одним столом на Рождество, день Благодарения или любой другой праздник. И не было похоже, чтобы это когда-нибудь изменилось.

— Что ж, по крайней мере, у внуков есть дедушка, — прошептала она едва слышно, мрачнея ещё сильнее.

Она никогда не задумывалась о том, чем занимался её бывший супруг в свободное время, и ей даже в голову бы не пришло нанимать частного детектива, чтобы шпионить за ним. Если бы её спросили на детекторе лжи, каким бы лучшим выходом было для неё, если бы оказалось, что муж предаёт её, она бы ответила: «Не знать об этом». Но корпоративная служба безопасности имела своё мнение на этот счет. Безжалостная стерва Гизу позаботилась, чтобы Моника узнала обо всех молодых ассистентках, пациентках и просто шлюхах, с кем спал Ричард. Их оказалось чертовски много. Слишком много, чтобы к этому можно было отнестись как к «маленькой слабости». Особенно — учитывая, что через одну из них, работавшую на ЦРУ, ублюдок сливал секретные данные о проекте.