Путь к Небу - [97]

Внимание!

Вы вошли в оффлайн-данж «10»!

Удачного прохождения!

Помятуя о том, что произошло с Машей в прошлый раз, я приготовился ее подхватить, когда исчезнет коляска – но нежданно получил чувствительный тычок в бок, отбросивший меня в сторону на пару шагов. Коротко ругнулся Пашка – с ним, по ту сторону от Антоновой, вышел аналогичный конфуз. Маша же, вместо того, чтобы упасть на мостовую, наоборот, стремительно вознеслась на уровень наших голов, оказавшись верхом на уже знакомой всем нам кобылице.

– Фига се! – присвистнул Иванов. – Красиво жить не запретишь!

Я же, убедившись, что у спутницы все более чем в порядке, поспешил оглядеться.

Мы стояли в самом центре Красной Площади – мощеной разномастным булыжником и совершенно безлюдной. Позади нас возвышалась кремлевская стена – не красная, а, скорее, белая – с буро-серыми проплешинами в тех местах, где краска облезла от времени. Впереди – стояло узнаваемое здание ГУМа, а прямо перед нами – гранитный постамент памятника Минину и Пожарскому, перенесшийся сюда вместе с нами через полплощади – от входа в Собор Василия Блаженного. Причем, на бравых героев Смутного времени мы снова смотрели в лицо, а не в затылок.

Обнаруженная зоркой Антоновой цифра «7», в реальности едва заметная, здесь горела золотом, тогда как основная надпись, словно для пущего контраста, оставалась темной.

– Похоже, ты была абсолютно права, – проговорил я, сдвинувшись ближе к нашей всаднице и кивнув на золотую «семерку».

– Я и не сомневалась, – пожала сверху плечами девушка.

Тем временем на постаменте впереди возникло движение. «Гражданин Минин» опустил поднятую до того правую руку и бесцеремонно высвободил из десницы продолжавшего сидеть неподвижным изваянием князя рукоять вложенного в ножны меча. Затем вдруг молодцевато спрыгнул с этим оружием с пьедестала, шагнул к нам – и замер в поклоне. На русского «мещанина», как величал его Пушкин (да, я подготовился – пока ехали в такси, прочел пару статей в интернете!), он был теперь ничуть не похож: ни лицом, ни одеянием. Скорее – смахивал на Такахаси-сана, торговца сакэ из игры. Впрочем, имени над головой у него не значилось никакого.

Мы трое ответили на приветствие – Маша, понятно, не спешиваясь – после чего «Минин-Такахаси» сделал еще несколько шагов в мою сторону и, возложив ножны на ладони обеих рук, с новым поклоном протянул оружие мне. А вот у меча, в отличие от его владельца, имя имелось: «Муракумо-но Цуруги», – прочел я над его рукоятью.

Постойте! Ведь так же назывался и меч, полученный мной в виртуальном данже после победы – если, конечно, можно так ее назвать – над Ямато-но Ороти!

– Возьмите, Мастер, – заметив, что я медлю, с хрипотцой проговорил «Минин-Такахаси». – Он по праву ваш!

– Э… Благодарю… – пробормотал я, принимая оружие (на ощупь ножны были шершавыми и теплыми, почти горячими), и зачем-то добавил: – Аригато годзаимас!

– До итасимаситэ! – улыбнувшись уголками губ и в третий раз поклонившись, ответил мой собеседник, после чего, уже безмолвно, отступил к постаменту, прыжком вспорхнул на него, занял свое место возле князя Пожарского и, как прежде, застыл с поднятой рукой.

Одновременно справа от памятника прямо из пустоты возникли тории – кажется, нас недвусмысленно приглашали на выход. 

* * *

– И это все? Даже кино не показали! – с оттенком разочарования в голосе спросил Пашка, когда мы снова оказались в обычной реальности, в тылу у недвижимых «гражданина» и «князя», не то передающих друг другу, не то вырывающих друг у друга меч.

Обретенный в данже Муракумо-но Цуруги был при мне, висел у пояса – в отличие от Машиной кобылицы, снова обернувшейся инвалидным креслом, он не исчез и даже не изменился внешне, но, предусмотрительно скрытый Маскировкой, для любого человека со стороны оставался сейчас невидим.

– Тебе мало? – бросила тем временем Иванову Антонова, тщательно оправляя плед на коленях. – И цифра подтвердилась, и меч…

– А вот мечу я бы как раз не радовался, – заметил мой приятель. – Дали меч – дадут и чудовищ…

– Что за меч? – тут как тут подскочила к нам раздираемая любопытством Вика.

– Потом покажу, – ответил я сестрице. – А сейчас поспешим к Царь-колоколу! – тут же предложил спутникам. – Время – как раз первый час пошел, все по Дэйсьюк-сану!

– Ты думаешь, «первый час» из той формулы – это время, когда нужно быть у колокола? – с легкой ноткой сомнения в голосе уточнила Маша.

– Как вариант, – кивнул я.

– Ой, я же вам не рассказала! – воскликнула Вика, когда мы уже двинулись сквозь толпу через площадь в сторону входа в Александровский сад. – Пока вас не было, я знаете кого видела? Егора Черных!

– Где? – едва не споткнувшись, быстро спросил я. – У памятника? Он к нему подходил? И вообще, как ты его опознала – вы же с ним, вроде, раньше не пересекались?!

– Мне Маша утром скриншоты показывала, – объяснила девочка. – Из своего каратистского додзё. Я его – Егора вашего – сразу узнала! И нет, к памятнику он не подходил – просто мимо прошел. Еще с одним парнем из додзё – не помню имени…

– Они тебя видели? – опередив меня, задал вопрос Пашка.

– Нет… Не думаю. Я сразу за постаментом спряталась.