Путь к Небу - [104]

– Не знаю, как по-японски, а по-русски «правый» означает еще и «правильный», – устав гадать, заявил я.

– Ну да, – кивнула Антонова. – Вот только ты сам недавно заметил: у этих японцев почти все наоборот.

– То есть – ты считаешь, надо идти налево?

– Я не знаю, – виновато развела она руками. – Возможно, нам просто предлагают довериться судьбе.

– Тогда нужно кинуть жребий, – хмыкнул я, охотно ухватившись за эту идею. – Есть монетка?

– Есть, – пошарив в кармане, Маша достала оттуда металлический рубль.

– Орел – направо, решка – налево, – решил я. – Бросай!

Описав в воздухе крутую дугу, монетка жалостливо звякнула о каменный пол, подпрыгнув, встала на ребро, покатилась, заворачивая в один из коридоров – левый – и, наконец остановившись, завалилась на бок у самого входа в него. Но выпал на ней при этом коронованный российский орел.

– Как-то двусмысленно вышло, нет? – заметила из седла девушка.

– Будем верны слову, – почти без колебаний (надоело!) заявил я. – Сказано: «орел – направо» – так и поступим. Пошли!

– Пошли! – не споря, кивнула Антонова.

Угадали мы с направлением или нет – так и осталось тайной. Так-то, в правом коридоре с нами не случилось ничего примечательного – ни плохого, ни хорошего. Но, когда он закончился и мы вышли в зал с восемью вратами (на этот раз уже без сомнения вратами – это были типичные для игры тории), часы у меня в меню разом перескочили вперед на два с половиной часа – так, словно путь сюда от развилки, по субъективным ощущениям занявший минут пять от силы, на самом деле отнял у нас в тридцать раз больше времени.

В принципе, это могло сыграть за нас: до момента восстановления моего запаса Ки оставалось теперь всего каких-то тридцать минут. Но могло и против – если вдруг быстрота прохождения нами данжа имела какое-то значение.

Так или иначе, какова была альтернатива – что ждало нас в левом коридоре – мы с Машей так и не узнали – не возвращаться же было ради этого назад!

Тории в зале располагались по кругу, но каждая из арок имела номер – от первого до восьмого, так что просчитаться было трудно. Переглянувшись, мы направились прямиком к седьмым вратам. 

* * *

– О, черт! – Роти исчезла, обернувшись инвалидным креслом, в которое Маша и рухнула с высоты лошадиной спины. – Это мы что, вышли из данжа? – растерянно выговорила девушка, тяжело упираясь ладонями в подлокотники и пытаясь усесться ровнее.

– Вышли – да, кажется, не совсем… – пробормотал я, озираясь.

Мы стояли у входа в средних размеров зал, круглый и увенчанный высоким сферическим куполом, из-под которого свисала огромная, имитирующая свечное освещение люстра. Внизу, по правую и левую стороны, здесь стояли стеклянные витрины в два человеческих роста, щедро заполненные всевозможным старинным оружием, с виду – европейским, причем, скорее – русским, но уж точно не японским. Как холодным, так и огнестрельным – саблями, мечами, бердышами, пищалями – а также комплектами доспехов и отдельными их элементами – шлемами и кольчугами. От этого нагромождения просто глаза разбегались!

Прямо перед нами, в отдельном прозрачном «стакане», застыла фигура всадника в полном вооружении, явно претендовавшая на звание центрального экспоната зала.

А еще здесь находились люди – самые обычные, вполне современные и мирные, одетые по-летнему и вооруженные разве что гаджетами – человек десять. Они глазели на витрины, держали у уха трубки музейных аудиогидов, исподволь снимали экспонаты на камеры мобильных телефонов… Вот только были они столь же недвижимы, как и бутафорский всадник за стеклом – словно время для них вдруг остановилось, застав врасплох: кого – с вытянутой вперед рукой, кого – с приподнятой в шаге ногой, кого – с открытым ртом.

Я машинально заглянул в меню: часы добросовестно отсчитывали секунды – для меня время продолжало идти своим чередом.

– Кажется, я знаю, где мы! – прошептала между тем за моей спиной Маша – осматриваясь, я и сам не заметил, как сделал пару шагов вперед. – Это Оружейная Палата Кремля! Зал русского оружия. Я здесь была как-то – по спецпрограмме от Московской мэрии!.. А почему все эти люди так странно стоят?

– Наверное, чтобы нам не мешать – квест еще, по ходу, не закончен, – пробормотал я. – Но, сдается мне, финал близок! – мой взгляд уперся в подобный путеводной звезде яркий огонек в самом центре правой витрины. Там, в окружении шпаг, пистолетов, ружей, сигнальных труб и знаменных древков на квадратной красной подложке притаился по-настоящему главный экспонат сего музейного зала: пара больших – длиннее ладони – сияющих золотым пламенем ключей.

Не в силах оторвать от них взгляда, я, словно зачарованный, двинулся через зал к находке.

– А почему их именно два? – спросила, лавируя между застывшими посетителями музея следом за мной, Маша – бесцеремонно порушив этим всю сакральность момента. – Небо-то, по идее, одно…

– Не знаю, – пробормотал я. – Значит, так нужно… – пальцы моей вытянутой руки уперлись в холодное стекло витрины.

То, конечно же, не поддалось – да этого, как оказалось, от него и не требовалось.

Заключительная часть задания «Московский квест» выполнена!