Пустынный странник - [11]

— То есть вы направляетесь к кратеру? — поинтересовался я.

— Да, — коротко ответил Василис.

Мы допили кофе молча, видимо, каждый думал о своём. Я вспоминал Джинна из сна, наверное, я ещё долго буду о нём вспоминать. Немного передохнув в тени, я позвал Малика, мы попрощались с греками и отправились по песку дальше в пустыню. Идти стало на удивление легче, видимо хороший кофе придал сил. Греки меня поразили, я привык их видеть совсем иными, немного разморёнными жарким солнцем, лениво потягивающими фрапе. Эти же, несмотря на жару, были полны энтузиазма, настоящие увлеченные люди. Собраться в пустыню на поиски древних караванных путей и исчезнувших городов, это, на мой взгляд, требует огромной жизненной энергии и тяги к открытиям и приключениям. Я всегда относился с большим уважением к таким людям. Был ли я сам таким? Нет, мной по большей части двигал корыстный мотив. Довольно длительное время я занимался чёрной археологией. Это удовлетворяло и мой авантюризм, и жажду знаний, и потребность в деньгах. Больше всего меня привлекали затонувшие корабли и не раз я срывался с места лишь получив сообщение о новой находке. В наших кругах такие сообщения разлетаются со скоростью света и если ты не будешь на месте первым, то рискуешь остаться ни с чем. Я задумался о прохладной глубине моря, о таких местах, куда не проникают солнечные лучи.

Интересно, сколько возможностей я упущу, пока болтаюсь здесь, в этой великой пустоши?

Не важно. Для меня это уже не важно. На данный момент важно то, что Малик напился воды и отдохнул, а также и то, что я полон сил. Мари всегда утверждает, что я совершенно не способен думать о других. Думаю, она не права, ведь сейчас в первую очередь я думаю про Малика, чтобы он попил и поел, а потом уже о себе. Не такая уж я и отъявленная сволочь. Хотя, довольно часто я поступаю в угоду себе. Как в этот раз, собрался и уехал и нет меня, и никто не знает где я. В типографии работа налажена, все привыкли к моим отъездам. Десять дней потерпят.

Мы брели с Маликом, взбираясь на барханы и спускаясь вниз. Мне стало казаться, что мы идём по бесконечному пляжу, в надежде увидеть море. Довольно долго по пути нам не попадалось ни одной живой души, и я настолько привык к такому положению дел, что, когда увидел варана на гребне бархана немного оторопел. Вараны мне всегда казались пришельцами из преданий о драконах. Огромная голова и морщинистое тело, недобрый взгляд, когти на растопыренных пальцах лап — этот образ словно порождение классического голливудского фильма ужасов. Вараны опасны для всех тех, на кого охотятся. Да и человеку может не поздоровится, если уж на то пошло. Мне стало немного не по себе, и я забрался на Малика. Смешно, но этот дракон пустыни был мне неприятен. Малик фыркнул, выражая своё неудовольствие, а я пообещал ему веток мяты. Варан сидел на гребне бархана и не шевелился. Мы прошли краем. Он немного повернул голову в нашу сторону, но мы не представляли для него интереса. Раздвоенный язык несколько раз высунулся из вараньей пасти и спрятался назад. Судя по весу и размеру этой зверюги ему было чем питаться, возможно не так далеко был источник воды, водились песчанки, ящерицы, другие вараны, внося разнообразие в стол этой рептилии. Меня немного передёрнуло. Но что поделать, каннибализм в животном мире встречается довольно часто. Мы с Маликом поспешили удалиться, после чего долго брели, не встречая ни животных, ни людей, ни их следов. Мне показалось, что мы немного сбились с пути и я сверил направление с компасом. Совсем не хотелось бы потерять направление и остаться на ночлеге без воды. Запасы у нас ещё были, но спокойнее, когда колодец есть под боком. С пути, по моим подсчётам, мы не сбились, но судя по всему попали в совершенно дикое место пустыни. Так мы и шли до вечера бесконечно поднимаясь и спускаясь с барханов. Нам больше не попалось ни одного оазиса, никаких следов от шин, ничего, что указало бы на присутствие жизни. Я впал в странное состояние, какую-то смесь эйфории и паники. Я остановился и упал на раскалённый песок спиной, зажмурил глаза. Вот он я, такой маленький незаметный человек, лежу на обжигающем песке в огромной песчаной пустоши. Вокруг меня миллиарды и миллиарды песчинок, а подо мной, возможно, спит вечным сном забытый город, который процветал миллионы лет назад, там били фонтаны и гуляли павлины, рождались и умирали люди. Надо мной бесконечное небо, которое растворяется в бесконечном космосе. Вся наша планета несётся в пространстве Вселенной и становится такой же незаметной, как и песок и я на этом песке и забытый город и гордый Малик. Всё, абсолютно всё теряет своё значение. А возможно, на другом краю Вселенной, такой же идиот точно так же сейчас лежит на песке и представляет свою ничтожность по сравнению с просторами мира. Я рассмеялся своим мыслям. Рассмеялся вслух, громко и это был единственный звук, который был сейчас слышен в этой точке планеты. Был слышен только мой смех. Мне вспомнилось одно суждение, что всё в нашем мире взаимосвязано и своё значение имеет даже один единственный взмах крыльев бабочки в лесах Амазонии. Интересно, мой смех тоже имеет значение? И что он принесёт этому миру? Первый раз я задумался о подобных вещах.