Пустынный странник - [11]
— То есть вы направляетесь к кратеру? — поинтересовался я.
— Да, — коротко ответил Василис.
Мы допили кофе молча, видимо, каждый думал о своём. Я вспоминал Джинна из сна, наверное, я ещё долго буду о нём вспоминать. Немного передохнув в тени, я позвал Малика, мы попрощались с греками и отправились по песку дальше в пустыню. Идти стало на удивление легче, видимо хороший кофе придал сил. Греки меня поразили, я привык их видеть совсем иными, немного разморёнными жарким солнцем, лениво потягивающими фрапе. Эти же, несмотря на жару, были полны энтузиазма, настоящие увлеченные люди. Собраться в пустыню на поиски древних караванных путей и исчезнувших городов, это, на мой взгляд, требует огромной жизненной энергии и тяги к открытиям и приключениям. Я всегда относился с большим уважением к таким людям. Был ли я сам таким? Нет, мной по большей части двигал корыстный мотив. Довольно длительное время я занимался чёрной археологией. Это удовлетворяло и мой авантюризм, и жажду знаний, и потребность в деньгах. Больше всего меня привлекали затонувшие корабли и не раз я срывался с места лишь получив сообщение о новой находке. В наших кругах такие сообщения разлетаются со скоростью света и если ты не будешь на месте первым, то рискуешь остаться ни с чем. Я задумался о прохладной глубине моря, о таких местах, куда не проникают солнечные лучи.
Интересно, сколько возможностей я упущу, пока болтаюсь здесь, в этой великой пустоши?
Не важно. Для меня это уже не важно. На данный момент важно то, что Малик напился воды и отдохнул, а также и то, что я полон сил. Мари всегда утверждает, что я совершенно не способен думать о других. Думаю, она не права, ведь сейчас в первую очередь я думаю про Малика, чтобы он попил и поел, а потом уже о себе. Не такая уж я и отъявленная сволочь. Хотя, довольно часто я поступаю в угоду себе. Как в этот раз, собрался и уехал и нет меня, и никто не знает где я. В типографии работа налажена, все привыкли к моим отъездам. Десять дней потерпят.
Мы брели с Маликом, взбираясь на барханы и спускаясь вниз. Мне стало казаться, что мы идём по бесконечному пляжу, в надежде увидеть море. Довольно долго по пути нам не попадалось ни одной живой души, и я настолько привык к такому положению дел, что, когда увидел варана на гребне бархана немного оторопел. Вараны мне всегда казались пришельцами из преданий о драконах. Огромная голова и морщинистое тело, недобрый взгляд, когти на растопыренных пальцах лап — этот образ словно порождение классического голливудского фильма ужасов. Вараны опасны для всех тех, на кого охотятся. Да и человеку может не поздоровится, если уж на то пошло. Мне стало немного не по себе, и я забрался на Малика. Смешно, но этот дракон пустыни был мне неприятен. Малик фыркнул, выражая своё неудовольствие, а я пообещал ему веток мяты. Варан сидел на гребне бархана и не шевелился. Мы прошли краем. Он немного повернул голову в нашу сторону, но мы не представляли для него интереса. Раздвоенный язык несколько раз высунулся из вараньей пасти и спрятался назад. Судя по весу и размеру этой зверюги ему было чем питаться, возможно не так далеко был источник воды, водились песчанки, ящерицы, другие вараны, внося разнообразие в стол этой рептилии. Меня немного передёрнуло. Но что поделать, каннибализм в животном мире встречается довольно часто. Мы с Маликом поспешили удалиться, после чего долго брели, не встречая ни животных, ни людей, ни их следов. Мне показалось, что мы немного сбились с пути и я сверил направление с компасом. Совсем не хотелось бы потерять направление и остаться на ночлеге без воды. Запасы у нас ещё были, но спокойнее, когда колодец есть под боком. С пути, по моим подсчётам, мы не сбились, но судя по всему попали в совершенно дикое место пустыни. Так мы и шли до вечера бесконечно поднимаясь и спускаясь с барханов. Нам больше не попалось ни одного оазиса, никаких следов от шин, ничего, что указало бы на присутствие жизни. Я впал в странное состояние, какую-то смесь эйфории и паники. Я остановился и упал на раскалённый песок спиной, зажмурил глаза. Вот он я, такой маленький незаметный человек, лежу на обжигающем песке в огромной песчаной пустоши. Вокруг меня миллиарды и миллиарды песчинок, а подо мной, возможно, спит вечным сном забытый город, который процветал миллионы лет назад, там били фонтаны и гуляли павлины, рождались и умирали люди. Надо мной бесконечное небо, которое растворяется в бесконечном космосе. Вся наша планета несётся в пространстве Вселенной и становится такой же незаметной, как и песок и я на этом песке и забытый город и гордый Малик. Всё, абсолютно всё теряет своё значение. А возможно, на другом краю Вселенной, такой же идиот точно так же сейчас лежит на песке и представляет свою ничтожность по сравнению с просторами мира. Я рассмеялся своим мыслям. Рассмеялся вслух, громко и это был единственный звук, который был сейчас слышен в этой точке планеты. Был слышен только мой смех. Мне вспомнилось одно суждение, что всё в нашем мире взаимосвязано и своё значение имеет даже один единственный взмах крыльев бабочки в лесах Амазонии. Интересно, мой смех тоже имеет значение? И что он принесёт этому миру? Первый раз я задумался о подобных вещах.
Никогда не знаешь, что готовит тебе встреча с новыми людьми. И как поступить в случае, если случайная встреча приносит тебе знакомство с боссом тайной криминальной организации? Как действовать в ситуации, если ты оказываешься ему многим обязан и при этом становишься свидетелем преступления, совершаемого этим человеком?
Мы все носим тысячи масок и одеваем их сообразно обстоятельствам. Можем быть милыми и сострадательными, иногда немного глупыми, порой грубыми и нахальными. И для кого-то может стать шоком, когда близкий человек снимает последнюю свою маску, чтобы показать настоящее лицо, а под ней оказывается звериный оскал.
Взрослые люди тоже играют в игры, полностью погружаясь в процесс. Иногда эти игры могут стоить им жизни, но они не останавливаются и самозабвенно двигаются вперед к своему собственному концу. В жизни, как и в шахматах, есть свои короли и пешки, но это вовсе не значит, что король находится в более выгодном положении, он такой же участник игры, ведь есть еще та рука, которая двигает фигуры.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.