Пунические войны - [5]

Социально-экономические вопросы во время и после Пунических войн — в центре внимания английского историка и философа А. Тойнби (1889–1975). В монографии «Наследие Ганнибала. Влияние Ганнибаловой войны на римскую жизнь»^{45} он всесторонне исследовал жизнь Рима и Италии, дал характеристику римско-италийской федерации и подсчитал потери римлян на полях сражений. Опустошения в Италии и Сицилии, трудности в комплектовании армии вынудили Рим, как пишет Тойнби, призвать в армию плебеев шестого разряда. Однако он не связывает социальных изменений в обществе с исходом войны. Автор осовременивает события, видя капитализм в Риме и Карфагене. Его историософия наиболее ярко выражена в идее замкнутых цивилизаций, независимых друг от друга, каждая из которых проходит пять исторических стадий. После гибели отдельной цивилизации появляется новая, повторяя в своем развитии все процессы предшествующей. В новой цивилизации можно проследить события, аналогичные для ушедших. Следовательно, Пунические войны сравнимы с войнами Наполеона, а Ганнибал — с Наполеоном и даже с Гитлером. С таких же позиций, кстати говоря, рассматривают историю Пунических войн и другие современные исследователи^{46}.

Тойнби отмечает, что наиболее болезненно последствия Ганнибаловой войны сказались во II веке до н. э., и последствия эти неправомерно им охарактеризованы как революция Гракхов.

Нельзя не отметить, что Тойнби либеральный ученый, со страниц его книг звучит протест против агрессивных войн^{47}.

Соотечественник Тойнби В. Харрис в исследовании «Война и империализм в республиканском Риме 327—70 гг. до н. э.»^{48} оспаривает значение экономических факторов римской экспансии. Автор убежден: «Экономические причины войн отсутствовали вплоть до того, как начались постепенные изменения в последние годы II века до н. э.», а все рассуждения об экономических факторах войн — миф, внешняя политика Рима во II веке до н. э. от них не зависела ^{49}. Харрис говорит, что его мнение о незаинтересованности Рима в экономических выгодах покажется странным поколению, воспитанному на идеях Маркса. Выходит, война Рима с Карфагеном и уничтожение пунической цивилизации — не борьба двух хищников из-за Средиземноморья, а лишь обеспечение все той же пресловутой собственной безопасности. Работа Харриса направлена против марксистского понимания истории, в том числе и истории Пунических войн. Автор прямо заявляет, что представители марксистского направления традиционно, т. е., надо понимать, формально, выводят основные причины войн из экономических условий. Но как он ни изощряется в фальсификации, решающую роль в развязывании войн античности все же играл экономический фактор. Харрису остается лишь посетовать на то, что «историки, противоречащие марксизму, подвергаются опасности быть отвергнутыми»^{50}. Здесь с ним нельзя не согласиться. В то же время интересен его цифровой материал, приведенный из различных источников и исследований. Важно, что Харрис обратил внимание на привлечение в римское войско во время Ганнибаловой войны беднейших слоев населения, составлявших в легионах значительный процент.

Трудности Рима в комплектовании армии после поражения при Каннах рассматриваются и в монографии Дж. Лейзенби «Ганнибалова война. Военная история второй Пунической войны»^{51}. Автор пишет, что после событий при Каннах Рим вынужден был увеличить армию и призвал для службы в сухопутные войска плебеев, имущество которых оценивалось от 11 до 4 тыс. ассов^{52}. Этим и отличается данное исследование от других: признается изменение социального состава армии после битвы при Каннах.

Проблема снижения имущественного ценза в исторической науке, хотя и не является новой, окончательно не исследована. Интересны в этом плане работы итальянского ученого Э. Габба, показавшего численное соотношение социального состава римской армии в зависимости от имущественного ценза^{53}. Полностью доверяя сведениям Полибия (VI, 19, 2–3), ученый вносит ясность в недостаточно изученный вопрос о снижении минимального имущественного ценза пятого разряда с 11 до 4 тыс. ассов при комплектовании римской армии, что позволяло плебеям шестого разряда влиться в пятый и служить в легионах. Габба называет время таких изменений — между 214 и 212 годами.

Немаловажным в исследовании буржуазной историографией войн Рима с Карфагеном следует отметить международные отношения и договоры до начала и во время войн.

В «Кембриджской древней истории» Т. Франк, исследуя внешнюю политику Рима и многочисленные его посольства и переговоры, подчеркивает, что он был обязан вмешаться в дела Сицилии, чтобы покончить с Мессанским конфликтом^{54}. Разрешение конфликта началось вынужденной первой Пунической войной.

Предысторию Ганнибаловой войны — Сагунтинский кризис исследовал Б. Халлуард. Он приходит к заслуживающему внимания выводу: виновниками в развязывании второй Пунической войны являлись обе стороны— Рим и Карфаген^{55}.

М. Олло рассматривает взаимоотношения Рима и Македонии в этой войне, а также действия македонского царя Филиппа V в союзе с Ганнибалом против Рима