Пульсирующий камень - [48]

— Может быть, — предположил Брэггс, — камень выглядел не совсем обычно, чем и привлек к себе внимание, а может, Фокс поднял его, чтобы раздавить, скажем, паука, а может, вообще без всякой причины… Многое делается иной раз без всякого смысла.

— Как бы то ни было, он при этом страшно перетрусил, насколько я понял, если подумал даже о каком-то злом духе!

— А о чем еще он мог подумать, по-вашему, господин Спленнервиль? — поинтересовался Брэггс.

Спленнервиль вспыхнул:

— По-моему? Вот еще! Откуда мне знать! И не смотрите на меня так, профессор! Черт побери, откуда же мне это знать!

— Тут есть только одно объяснение, господин Спленнервиль, — сказал Брэггс, направляясь к нему и держа руки за спиной. — Я не вижу никаких других. ЭТОТ КАМЕНЬ БЫЛ РАДИОАКТИВНЫМ.

Спленнервиль отпивал в этот момент из своего стакана виски и от неожиданности едва не поперхнулся:

— Что? — вскричал он, вскакивая с места. — Радиоактивный камень?

— Я в этом не сомневаюсь, — спокойно ответил Брэггс. Он повернулся и внимательно посмотрел на нас. — Ожог, полученный Ричардом Фоксом, был вызван радиоактивным облучением.

— Ладно, профессор, — снисходительно, примиряющим тоном сказал Спленнервиль, — радиоактивный камень в 1701 году! Не станете же вы уверять, будто в той дыре валялись куски урана!

— Урана? Я не говорил, что это был уран. Но я сказал вам, что Ричард Фокс получил радиоактивное облучение. Уверенность, господин Спленнервиль, у любого ученого всегда зиждется на доказательства.

Тут поднялся с кресла и я. Мне тоже показалось, что профессор несколько перегнул палку.

— Вы сказали — доказательство? — переспросил я.

Брэггс внимательно посмотрел на меня, хотел было ответить, но передумал. Он быстро прошел к своему креслу, где лежал его портфель, открыл его, извлек несколько страниц и протянул их мне со словами:

— Вот тут есть свидетельство профессора Де Ла Крус, сотрудника кафедры ядерной физики Мадридского университета. Профессор Де Ла Крус приехал со мной в Симансак, исследовал с помощью своих приборов лист бумаги, написанный Ричардом Фоксом, и выявил слабую радиоактивность: облученная рука корсара передала бумаге лучи, поразившие его. Возможно, считает профессор Де Ла Крус, лучи омикрон.

— Омикрон? — в один голос воскликнули мы со Спленнервилем.

— Омикрон, — спокойно подтвердил профессор Брэггс. — Это все равно, что он потрогал камень, облученный взрывом водородной супербомбы.

Спленнервиль довольно быстро пришел в себя. Он направился к письменному столу, взял трубку и принялся энергично вытряхивать из нее пепел. Затем, набивая табак, спросил:

— Надеюсь, вы не шутите, профессор? И профессор Де Ла Крус действительно существует, не так ли?

— Существует. Более того, сейчас профессор находится как раз здесь, в Нью-Йорке, на конгрессе.

— Неплохо, неплохо, — продолжал Спленнервиль, — выходит, два несчастных пирата пострадали от атомной энергии еще за двести пятьдесят лет до Хиросимы. Все это чертовски интересно, не так ли, Мартин?

— Конечно, — подтвердил я.

— Но я еще не знаю, профессор, — продолжал Спленнервиль, — каков же ваш план. Поэтому вернемся, если вы не возражаете, к началу. Вы говорили, что собираетесь добраться до дна колодца. Как вы думаете найти этот проход? Блок исчез, так что указания вашего документа ничего не дают. Так как же? Если проход, найденный двумя пиратами, не что иное как один из каналов, — а это мне кажется вполне вероятным, то как вы его найдете? Вы не считаете, — продолжал Спленнервиль, набивая трубку табаком, — что нужно копать, бурить и производить другие подобные работы? На поиски этих каналов за сто семьдесят лет было истрачено около двух миллионов долларов. Как же вы собираетесь найти их, не затратив на это ни цента?

Брэггс улыбнулся:

— С помощью профессора Де Ла Крус и прибора его изобретения — это великолепно усовершенствованный счетчик Гейгера. Если радиация, которая обожгла руку Ричарда Фокса, оставила след на листе бумаги, она, несомненно, намного сильнее там, где находится камень, не так ли? И вы правы, скорее всего это будет один из каналов, по которому колодец заполняется водой.

— Ну что вы, профессор! — воскликнул Спленнервиль. — Люди, искавшие этот канал, обследовали остров Оук метр за метром, пядь за пядью. Вот Мартин был там, все видел, и говорит, что остров так вспахали, что больно смотреть. Если этот вход действительно находится так близко, что его можно обнаружить без всяких инструментов, то за сто семьдесят лет его давно бы открыли.

Я взглянул на Брэггса. Вопрос Спленнервиля был категоричным. Не найди наш уважаемый профессор истории точного и убедительного ответа, он предстал бы перед нами пустым фантазером…

Ответ Брэггса был, разумеется, и точным, и убедительным. Слегка улыбнувшись, он сказал:

— Сто семьдесят лет, господин Спленнервиль? Да, конечно, речь идет о довольно длительном периоде, и я уверен, что, располагая таким количеством времени, рано или поздно кто-то мог бы найти этот вход в туннель или канал, который обнаружили Фокс и Лемб… Но на самом деле, — продолжал он, немного помолчав, — на самом деле времени у всех этих искателей было-гораздо меньше. С того далекого 7 ноября 1751 года по сие время, господин Спленнервиль, вход в канал был виден всего лишь девять дней. И девяти дней за два с половиной столетия, — спокойно заключил он, — конечно же слишком мало, чтобы повезло, вернее, не повезло кому-то еще.