Пугливая - [90]
Кэсси уселась, скрестив ноги, вне моей досягаемости. В один прекрасный день я стану таким тощим, что мои руки выскользнут из этих проклятых наручников, и вот тогда под собственный хохот и ее крики я раздеру ногтями ее самодовольное лицо.
Она все время передо мной ела. Мразь. Бургер, картошку фри, а потом карамельное мороженое. Моё любимое. Мне хотелось её прикончить. Я должен был ее прикончить, когда у меня была такая возможность.
— У тебя такой сердитый вид, — произнесла она и, приоткрыв эти блестящие от масла губы, заглотила сразу пять ломтиков картофеля фри. Пять. Ненасытная сука. Я хотел всего один. Один!
— Это и не должно приносить удовольствие, — громко чавкая, добавила она. — Это наказание, Дэниел.
Мне хотелось ее убить. Она называла меня этим именем, и это было больнее, чем, если бы кто-нибудь, слой за слоем отрывал пинцетом мою крайнюю плоть. Я хорошенько привязал бы Кэсси к кухонному столу и поиграл бы с ней в очень небрежного хирурга. Я бы начал с пальцев на руках и ногах. Потом, возможно, принялся бы за ее язык. Впрочем, было бы обидно никогда больше не почувствовать этот язык своим языком. А может, я оставил бы её рот напоследок и выдернул бы ей все зубы, чтобы она не кусалась.
Кэсси закончила свой обед и вернулась за коричневым бумажным пакетом. Боже милостивый, если ты есть, ну, блядь, прости меня, ладно?
— Ты молишься? — спросила Кэсси и, запрокинув голову, рассмеялась.
Раньше я так любил этот звук. Но когда я голодал, предпочел бы, чтобы вместо этого она засунула мне в каждое мое ухо по таракану и наблюдала за тем, кто из них первым прорвется сквозь мою барабанную перепонку и зароется мне в голову.
Видимо, я что-то бормотал. Иногда со мной такое случалось. Я уже чёрт знает сколько времени был заперт в этой комнате. Дай мужику передохнуть! Она оказалась суровым надзирателем. По крайней мере, Дженнифер я кормил и покупал ей немыслимое количество аудиокниг. Мне было известно, что в Кэсси кроется кое-какая темнота, но я не подозревал, что она чертова психопатка. Если бы она не применяла свои особые методы на мне, у меня бы реально встал член от того, насколько она коварна. Замена еды жидкой пищей? Кэсси покупала эти коктейли, которые пьют раковые больные, и мне приходилось сосать их через соломинку.
— Не думай, что я дам тебе умереть, — постоянно твердила мне она. — Сколько прожила на жидкой диете моя прикованная к постели мать? Восемь лет?
Вот что меня напугало. Не умирать. Умереть легко. Нет, я всегда с ужасом думал о том, сколько ещё она собирается оставлять меня в живых.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
— Расскажи мне, — настаивала Кэсси. — Расскажи мне, что произошло.
В руке она держала одну из картонных коробок из-под молока и, перевернув ее, стала разглядывать мою детскую фотографию.
— Зачем? — спросил я ее. — Почему это для тебя так важно?
— Потому что мне хочется понять, — ответила она. — И ты передо мной в долгу.
После, как мне показалось, целой вереницы недель на чердаке — а, скорее всего, так оно и было — я ей рассказал.
— Я пришел домой из школы, — глядя в потолок, начал я.
Мой голос был ровным, лишенным каких бы то ни было эмоций. Я почти тридцать лет повторял про себя эту историю, ожидая, когда найдётся человек, которому можно будет доверить свои тайны.
— Тебе было десять? — спросила она.
Я кивнул.
— Десять.
И я всё ей рассказал.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Это Рэй заманил меня в тот фургон. В фургон, который на мой десятый День рождения увезет меня к вратам смерти, к моему перевоплощению. С маленького дворика перед домом в Лоун Пайн, что в Калифорнии.
Мама послала меня к почтовому ящику. Она сказала, что моя бабушка отправила мне посылку, и мне нужно проверить, пришла ли она. На тропинке стоял Рэй. Я никогда его не спрашивал, что он делал на улице перед моим домом. Он просто там стоял. Мальчишка лет двенадцати, просовывающий в спицы своего велосипеда карточки, чтобы, когда он крутил педали, они издавали характерный звук.
Увидев меня, он замер.
— Эй, — произнес он и, бросив свой велосипед, направился ко мне. — Как тебя зовут?
Я ничего не ответил. Мама запрещала мне разговаривать с незнакомцами. Я подошел к почтовому ящику и с нетерпением его открыл. Бабушка всегда присылала мне самые затейливые подарки, и в мой День рождения они всегда волшебным образом появлялись у нас в почтовом ящике.
— Дэниел? — позвала из дома моя мать.
— Иду! — крикнул в ответ я, разочарованно закрыв пустой почтовый ящик.
Рэй пожал плечами.
— Ты чего-то ждешь?
— Посылку, — ответил я. — Она должна сегодня прийти.
— Ты Дэниел? — спросил Рэй.
— Да, — нехотя произнес я.
— Мой папа доставляет посылки! — обрадовался Рэй. — Пошли, его фургон припаркован прямо здесь!
Я нерешительно оглянулся на входную дверь. Мама никогда не разрешала мне покидать передний двор. Но фургон стоял совсем рядом. И в нём была посылка от бабушки. Мне страшно хотелось получить эту посылку.
— Да всё нормально, — произнёс Рэй и, не оглядываясь на меня, пошел к неприметному белому фургону. Открыв одну дверь, он шагнул в фургон и протянул мне свою руку.
— Видишь?
Я снова оглянулся на свой дом, что находился менее чем в пятнадцати метрах от меня.
Мой отец определенно не был невинным человеком. Он был лидером МК «Братья-цыгане» и был виновен во многих вещах. Но он умер за преступление, которого не совершал, оклеветанный врагом, который забрал у него клуб и всё, что он всегда так защищал. Включая мою невинность. Подставив моего отца, Дорнан Росс положил начало целой череде необратимых событий. Когда мне было пятнадцать лет, Дорнан Росс со своими сыновьями убил моего отца. Перед тем как прикончить моего отца Дорнан Росс и семеро его сыновей лишили меня невинности, выжгли у меня на коже клеймо, тем самым обеспечив себе преждевременную смерть.
Мой отец был убийцей. Как и я, теперь. Он научил меня важности "око за око" - главному правилу, укоренившемуся в каждом члене клуба. Жизнь за жизнь. Семь жизней в уплату за невообразимый список грехов. Люди могут задаться вопросом, почему я это делаю. Если эта месть продиктована какой-то благородной целью, то я пытаюсь предотвратить страдания других от рук Дорнана Росса и его сыновей. Но я не линчеватель. Не мститель. Я делаю это исключительно ради себя. Я делаю это, потому что хочу этого.
Я лгала. Я хитрила. Я отдала свое тело и свою жизнь человеку, который разрушил мою семью и бросил меня умирать. Я убила, я согрешила, и, что самое ужасное из всего этого, я наслаждалась страданиями других. Я слизывала соленые слезы отца, оплакивающего своего первенца, и ничто еще не было так сладко на вкус. Я умерла, и я воскресла, словно феникс из пепла. Я знаю, что мне дорога в ад. Я буду гореть в огненных ямах рядом с Дорнаном и его сыновьями за то, что сделала, и за то, что я собираюсь сделать. Но мне все равно.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.