Птицы, звери и моя семья - [27]

Шрифт
Интервал

– Знаешь, дорогой, – сказала мне на это мать. – В будущем, если ты захочешь взять с собой на прогулку кого-то из друзей Ларри, предупреди меня заранее.

5. Каракатицы и крабы

По утрам, открывая глаза, я первым делом видел комнату в полоску – это солнце пробивалось сквозь закрытые ставни. Потом обнаруживались мирно спящие собаки, без приглашения забравшиеся на кровать и захватившие чуть не все пространство. Улисс обычно сидел на подоконнике, с неодобрением и даже каким-то злорадством глядя на золотистые полоски прищуренными глазами. Снаружи доносились хриплые задиристые крики петуха и тихое кудахтанье кур (такое же успокоительное, как звуки бурлящей на огне каши), поклевывающих что-то под апельсинными и лимонными деревьями, отдаленный звон колокольчиков на шее у козла, пронзительное щебетанье воробьев под свесом крыши да неожиданный многоголосый умоляющий писк, означавший, что один из родителей принес в ласточкино гнездо под моим окном пищу для птенцов. Я откидывал простыню и спихивал собак с постели, а те отряхивались на полу, потягивались и зевали, высунув розовые языки, заворачивавшиеся, как экзотические сухие листья. Я подходил к окну и распахивал ставни. Перегнувшись через подоконник и ощущая обнаженной кожей теплые утренние лучи, я задумчиво почесывал розоватые пятнышки на теле от укусов собачьих блох, пока глаза привыкали к яркому свету. А затем устремлял взгляд поверх серебристых крон олив на берег и голубое море в полумиле от нашей виллы. На этот самый берег рыбаки периодически вытаскивали свои сети, для меня момент особый, так как в этих сетях обнаруживались удивительные морские обитатели, до которых иначе мне бы никогда не добраться.

Увидев рыбацкую шхуну, я быстренько одевался и, прихватив снаряжение, мчался по тропинке среди олив, а затем по дороге до самого берега. Почти всех рыбаков я знал по именам, но был у меня особый друг, высокий и крепкий молодой мужчина с копной рыжих волос. Естественно, при рождении его назвали Спиро в честь святого Спиридона, и, чтобы отличать его от многочисленных тезок, я его окрестил Кокино, то бишь рыжий. Кокино с большой радостью помогал мне добывать разную живность, притом что она его не интересовала, просто ему доставляло удовольствие видеть мои сияющие глаза.

Однажды я пришел на берег, когда рыбаки как раз вытаскивали тяжелую сеть. Коричневые, как грецкие орехи, широко расставив ноги на песке, они тянули за тросы, с которых капала вода.

– Привет, kyrie Джерри! – крикнул мне Кокино и помахал ручищей в веснушках; рыжеволосая копна костром вспыхнула на солнце. – Мы закинули сеть в новом месте, так что тебя наверняка ждут сюрпризы.

Я присел на корточки и терпеливо ждал, пока рыбаки, переговариваясь и зубоскаля, делали свое дело. Стоило рыболовной сети показаться над водой, как заблестел-заиграл улов. А когда ее вытащили на песок, показалось, что она живая, пульсирующая рыбами, которые с решительным стаккато лупили хвостами и сшибались между собой в бесполезных попытках вырваться на свободу. Появились корзины, куда стали кидать улов: рыбы красные, белые и в винно-красную полоску, морские ерши, напоминающие яркий гобелен. Иногда в сеть попадал осьминог или каракатица смотрела на тебя с тревогой в поистине человеческих глазах. После того как весь улов перекочевал в корзины, наступал мой черед.

На дне сети лежали груды камешков и водорослей, среди них-то я и добывал свои трофеи. Круглый плоский камень, из которого росло изумительное белоснежное коралловое деревце, похожее на буковый побег среди зимы, с голыми ветками, запорошенными снегом. Светло-бежевая в ярко-красных пятнышках морская звезда на подушке, почти такая же толстая и большая, как бисквитный торт, не с заостренными щупальцами, как у обычных морских звезд, а со скругленными, фестончатыми. Однажды мне достались два невероятных краба: когда такой краб втягивал свои клешни и ножки, они тютелька в тютельку совпадали с краями овальной раковины. Белые, с ржавым рисунком на панцире, чем-то напоминавшим восточное лицо. Я бы это не назвал защитным окрасом; видимо, у них было не так много врагов, если они позволяли себе разгуливать по морскому дну в такой броской ливрее.

В то утро я ковырялся в большой куче водорослей, и Кокино, закончив перекладывать рыб в корзины, подошел мне помочь. Там был обычный ассортимент: крошечные кальмары величиной со спичечный коробок, рыба-игла, морские пауки и всевозможные рыбки, не сумевшие ускользнуть сквозь ячейки сети, несмотря на свою миниатюрность. Вдруг Кокино крякнул от удивления, смешанного с весельем, вытащил что-то из спутанного клубка водорослей и протянул мне на мозолистой ладони. Я не поверил собственным глазам – это был морской конек! Коричнево-зеленый, ладно скроенный, похожий на необычную шахматную фигуру, он лежал на ладони, хватая воздух своим странно вытянутым ртом, а его хвост отчаянно сворачивался и разворачивался. Я поспешно схватил его и погрузил в банку с морской водой, очень надеясь, что успел его спасти, и мысленно вознес молитвы святому Спиридону. К счастью, конек успокоился и повис в воде, помахивая плавничками на голове, справа и слева, с такой скоростью, что они размывались до невидимости. Убедившись, что с ним все в порядке, я принялся разгребать водоросли с рвением золотоискателя, прочесывающего весь берег реки, после того как он там нашел крупицу золота. И такое прилежание было вознаграждено – через несколько минут в моей банке висели уже шесть морских коньков. Окрыленный этой удачей, я быстро попрощался с Кокино и другими рыбаками и помчался домой.


Еще от автора Джеральд Даррелл
Моя семья и другие звери

Книга «Моя семья и другие звери» — это юмористическая сага о детстве будущего знаменитого зоолога и писателя на греческом острове Корфу, где его экстравагантная семья провела пять блаженных лет. Юный Джеральд Даррелл делает первые открытия в стране насекомых, постоянно увеличивая число домочадцев. Он принимает в свою семью черепашку Ахиллеса, голубя Квазимодо, совенка Улисса и многих, многих других забавных животных, что приводит к большим и маленьким драмам и веселым приключениям.Перевод с английского Л. А. Деревянкиной.


Сад богов

В повести «Сад богов» Джеральд Даррелл вновь возвращается к удивительным событиям, произошедшим с ним и его семьей на греческом острове Корфу, с героями которых читатели уже могли познакомиться в книгах «Моя семья и другие звери» и «Птицы, звери и родственники».(livelib.ru)


Говорящий сверток

Сказочная повесть всемирно известного английского ученого-зоолога и писателя. Отважные герои захватывающей истории освобождают волшебную страну Мифландию от власти злых и грубых василисков.


Птицы, звери и родственники

Автобиографическая повесть «Птицы, звери и родственники» – вторая часть знаменитой трилогии писателя-натуралиста Джеральда Даррелла о детстве, проведенном на греческом острове Корфу. Душевно и остроумно он рассказывает об удивительных животных и их забавных повадках.В трилогию также входят повести «Моя семья и другие звери» и «Сад богов».


Праздники, звери и прочие несуразности

«Праздники, звери и прочие несуразности» — это продолжение романов «Моя семья и другие звери» — «книги, завораживающей в буквальном смысле слова» (Sunday Times) и «самой восхитительной идиллии, какую только можно вообразить» (The New Yorker) — и «Птицы, звери и моя семья». С неизменной любовью, безупречной точностью и неподражаемым юмором Даррелл рассказывает о пятилетнем пребывании своей семьи (в том числе старшего брата Ларри, то есть Лоренса Даррелла — будущего автора знаменитого «Александрийского квартета») на греческом острове Корфу.


Зоопарк в моем багаже

В книге всемирно известного английского зоолога и писателя Джеральда Даррела рассказывается о его длительном путешествии в горное королевство Бафут и удивительных приключениях в тропическом лесу, о нравах и обычаях местных жителей, а также о том, как отлавливают и приручают диких животных для зоопарка. Автор откроет для читателей дивный, экзотический мир Западной Африки и познакомит с интересными фактами из жизни ее обитателей.


Рекомендуем почитать
Пойти в политику и вернуться

«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.


Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Нечего бояться

Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.


Жизнь на продажу

Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».


Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.


Творцы совпадений

Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!