Психология греха - [26]

 - Как ты можешь...

 - Вы, люди,  слишком глупы, чтобы понять, что надо выжимать из жизни максимум, чтобы почувствовать её настоящий вкус. Немногие способны это осознать. Надо быть сильным человеком, чтобы не бояться ступать по головам других. Или другие будут наступать на ваши головы. Посмотри на меня. Я вышел из пешки в дамки, из грязи в короли. Я пью лучшие сорта вина и ем пищу, изготовленную самыми известными поварами. Многие ищут знакомства со мной. Видишь, сколького я добился? Неужели ты не можешь гордиться мной?

 - Гордон, - слеза блеснула в глазу матери, - я не могу быть рада за тебя. Какой ценой ты всё это получил, сколько жизней сгубил ради себя? Ведь на этом пути нет никакой чести и благородства. Думаешь, твоему отцу никогда не предлагали этого? Но он всегда отказывался и говорил, что лучше прожить бедную, но честную жизнь, не загрязнив свои руки чужой кровью и не убив в себе совесть, а вместе с ней и человечность...

 - Женщина! – вдруг рассмеялся Гордон. – Человечность! Скажи мне, что человеческого в твоей жизни? Ты хоть чувствуешь свободу? Я могу получить всё, что захочу! Только щёлкнуть пальцами! Что мне до других, когда им тоже нет дела до меня? Все они всего лишь насекомые в моих глазах! Я! Я – тот, кому принадлежит всё!

 - Господи, Гордон... Ты хотя бы слышишь самого себя? Зачем ты встал противу всего мира? Ты ведь часть его, ты ведь такой же человек, как и все остальные. Почему?

 - Потому что вы не дали мне ничего. Учили меня, как жить с завязанными руками и сдавленной грудью. Прятали меня от свободы и возможностей.

 - Но посмотри, что теперь происходит. Ты ведь был на воле, ты был таким сыном, о котором можно только мечтать, всегда помогал тем, кто в этом нуждается... А теперь тебя ждёт тюрьма. Ты даже не понимаешь, насколько там всё будет ужасно!

 - Ха, ужасно! Не буду я ни в какой тюрьме! Эти глупцы, называющие себя стражами закона... Может быть они меня и разоблачили, но они меня никогда не поймают. У меня есть убежище в другом городе. Там я залягу на дно и смогу прожить всю оставшуюся жизнь припеваюче. Но не спрашивай. Я тебе ничего не скажу, женщина, я уверен, ты им всё расскажешь. Ты ведь не можешь иначе, не так ли? Как там говоришь, совесть не позволяет?

 Он пошарул рукой в нагрудном кармане и вытащил оттуда два аккуратно уложенных кирпичика банкнот:

 - В общем, вот, это тебе, прощальный подарок. Мне неважно, что ты с ними сделаешь, можешь выкинуть, мне не жалко.

 - Гордон, - его мама округлила глаза, - здесь так много. Я не могу взять.

 - Какой там – мелочи. Не можешь взять, говорю, выброси. Не привыкать.

 Женщина, которая подарила жизнь этому человеку, дала сыну пощёчину. Пощёчина током пронеслась по его лицу, в буквальном смысле этого слова. Гордон негодующе посмотрел на мать, словно перед ним стояло ничтожество. Он хотел ей нагрубить, но сдержался. Видимо, что-то из прошлого всё-таки напомнило о себе. Он повернулся, достал из пачки в кармане сигарету и двинулся к машине. На полпути он остановился:

 - А отец всё-таки слабак, - сказал он, - лучше бы принял предложение. Сейчас жили бы совершенно по-другому, и все бы нас уважали. Семья Супербе! Ха! Глупцы...

 - Гордон, - мать заплакала, - мне жаль, что так получилось. Знаешь, костюм, который ты хотел на школьный бал... Мы его купили. Копить трудно было, но всё-таки скопили. Хоть и не к самому балу, а много позже... Но мы на самом деле любили тебя и хотели отдать всё, что могли. Прости нас за то, что тебе пришлось пережить. Но сейчас я поняла, что мой малыш Гордон... Мой сын, которым я так гордилась, умер. Кто-то другой занял его место. Чудовище поселилось в его теле. А я ничего не могу сделать. Гордон, милый мой... Если ты слышишь, прости меня!

 Мужчина в белом костюме и широкополой шляпе усмехнулся. Он положил в рот сигарету и зажёг её. Выпустив дым изо рта, он подошёл к машине, сел в неё и тут же уехал, больше ни разу не взглянув на дряхлый домик и рыдающую женщину, у ног которой валялась большая сумма денег. Автомобиль, который нельзя было спутать ни с каким другим исчез из поля зрения. Исчез, чтобы появиться в Торлине и придти в непригодность из-за удара кувалдой.

 - Эй, я с тобой разговариваю! – разбушевался Гордон. – Ты меня слышишь, бомж?

 Он подошёл к незнакомцу, заросшему волосами, и толкнул его в грудь. Незнакомец сделал пару шагов назад.

 - Гордон, прекрати! – крикнула Рада. Никто не ожидал услышать её голоса. Особенно Виктория, которая не могла опомниться, после странных видений, которые она только что испытала.

 - Кто ты такая, чтобы мне указывать, что делать? – не мог угомониться молодой мужчина. – Я здесь главный. Всё должно быть так, как я захочу!..

 - Верни... – вдруг заговорил незнакомец. – Верни мне мою Эриду!

 Гордон успел только посмотреть в глаза непонятно чего добивавшегося мужчины. В них не было ничего, кроме злобы. В глазах отсутствовали какие-либо признаки жизни, казалось, мужчина даже не осознавал, что рядом с ним стоят другие люди. Он исчез где-то в себе самом и уже не мог высвободиться наружу.

 Кувалда расшибла макушку Гордона. Из-за силы удара на землю сначала повалилась его голова, и только потом приземлилась остальная часть тела. Белая шляпа, теперь уже с большим красным пятном, слетела с головы, открывая вид на проломленный череп моментально умершего молодого мужчины. Если приглядеться, можно было увидеть вылезжие немного наружу мозги.