Психоисторический кризис - [3]
Один из психоисториков покинул свое кресло и встал, величественно возвышаясь возле старинного атомизатора, принадлежавшего Основателю. По-видимому, в его обязанности входило объявлять коллективную волю суда, но когда он заговорил, то стало ясно, что этот человек привык принимать решения сам.
— Вопрос решен. Эрон Оуза…
Подсудимый вздрогнул. Значит, Эрон Оуза — все-таки его настоящее имя! Ему стало не по себе. Обвинители знали, кто он, он же не знал их имен и не мог ответить на обвинения. Но все-таки хоть имя подтвердилось. Одним вопросом меньше.
— …приговаривается к дезинтеграции. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.
Судя по всему, этот престарелый бог предпочитал простые формулировки, без всяких словесных выкрутасов и длинных обоснований. Щелчком пальцев он подал знак судебным исполнителям, затаившимся в тени балконов, и мрачно ждал. Похоже, ему было неприятно лично участвовать в… убийстве? Нет, судя по выражению лица, для него это было не убийство. Может быть, акт очищения?
За спиной Эрона послышался стук сапог стражи. Внезапно один из психоисториков на дальнем конце подиума поднял свое кресло над головами остальных судей. Он был рангом пониже, хотя тоже стар. По-видимому, его беспокоила резкость приговора — наверное, он предпочел бы услышать более цветистую прелюдию к казни.
— Джарс… — начал он.
Но судья-председатель суровым жестом остановил его. Кресло возмутителя спокойствия покорно опустилось вниз.
Три охранника крепко взяли Эрона под руки, сняв силовое поле, которое до этого вязко сковывало его движения.
Джарс! Вот и еще один вопрос получил ответ! Эрона охватило радостное возбуждение. Вспомнить это имя было почему-то настолько важно, что даже только что полученный смертный приговор отошел на задний план. Джарс Хейнис, ну конечно! Психоисторик первого ранга. Ректор. Что еще он помнит об этом человеке? Скорее! Может быть, еще есть шанс подать апелляцию? Но как?
Имя вызывало странные чувства, оно скорее подходило надежному другу и воспитателю. Хотя теперь… враг? Как мог старик Хейнис стать его врагом? Как Эрон ни бился, он не мог припомнить ничего похожего на конфликт, ничего, что могло бы объяснить теперешнюю ситуацию. Только пустота и замешательство. Еще одна чертова дыра в сознании, потерянная информация, которую он, видимо, отправил на хранение в пам или вообще получал извне, пользуясь памовским поиском.
Он попытался сочинить апелляцию, но, увы, не смог сформулировать ни одной связной фразы.
Охранники сняли с Эрона мантию и подтолкнули вверх по ступеням на парадно украшенный подиум. Эрон не сопротивлялся, да и что можно сделать против нейронных хлыстов, которые парализуют одним прикосновением! Он с каменным лицом стоял перед своим палачом, не выпуская из поля зрения дезинтегратор. Ученому положено умирать с достоинством. Правда, в этот момент Эрон Оуза не мог припомнить даже, что такое достоинство. Психоисторик первого ранга Джарс Хейнис смотрел на осужденного. Он немало повидал на своем веку и привык исполнять свой долг, какую бы боль это ему ни доставляло. Эрон не мог понять, что написано на его лице. Презрение? Ярость? Триумф? Страх перед неизведанным?.. Эрон невольно перевел взгляд на прибор персональной памяти в мягком кожаном футляре, который верховный судья держал в руке. Его, Эрона, пам, все интеллектуальное богатство его короткой жизни, украденное у него, но все еще целое. Эрон пожирал его глазами, страстно желая вернуть бесценный прибор, без которого он был ничем.
Сановник первого ранга нарушил молчание.
— Подсудимый Эрон Оуза, своим преступным актом вы нарушили условия Договора, и долг перед человечеством заставляет нас отреагировать без промедления.
Пальцы Джарса замелькали, рисуя в воздухе активирующий код, наверное, тот же самый, которым пользовался Основатель, когда хотел очистить свой письменный стол от ненужных бумаг. Древний дезинтегратор зажужжал, хищно раскрыв лепестки. В глубине его бронзовой пасти что-то медленно бурлило и переливалось, испуская радужный свет, лишь немного более яркий, чем освещение зала.
Как можно защититься от этого механического зверя? В сонном мозгу Эрона что-то с трудом шевельнулось, какие-то обрывки военного искусства ордена Зеноли, оказалось, еще оставались там, Здесь подошел бы прием кай-ун — можно было бы выбить пам из рук Джарса, сломав их при этом, и одновременно бросить свое тело вперед, вырубив всех троих охранников. Они не успели бы и подумать о том, чтобы привести в действие нейронные хлысты. Все было бы кончено в полмгновения.
Но… даже искалеченный мозг сознавал, что о приемах Зеноли нечего и мечтать. Эрон был не в форме, а главное, эта боевая техника требовала участия пама. Очень странно, откуда такая уверенность — ведь он не имел понятия, когда в последний раз тренировался. И кто вообще такие эти Зеноли?
Еще одно мгновение, и пути назад уже не будет! Все, что ему было дорого, перестанет существовать. Не в силах что-либо изменить, охваченный отчаянием, но не желая сдаваться, Эрон молил время остановиться… безуспешно. Рука Джарса Хейниса двинулась вперед, как будто выбрасывая мусор. Пальцы разжались. Глаза Эрона следили за памом — как он, вращаясь, падал в зловещую пасть дезинтегратора. Лениво бурлящее радужное свечение вдруг вспыхнуло потоком искр — и тут же погасло. В этот момент интеллектуальные способности Эрона уменьшились в сто раз. Туман, заволакивающий его сознание, больше не рассеется. Никогда…
В середине 1980-х годов Кингсбери, постоянно сотрудничавший с издательством «Ваеп Books», был вовлечен в работу над межавторским проектом «Войны людей и кзинов» («Man-Кziп Wars»), созданным на основе цикла Ларри Нивена «Освоенный космос» («Кпоwп Space») и посвященным затяжному конфликту между человечеством и расой кзинов. Заинтересовавшись, Кингсбери издал целый «путеводитель» по этому миру и написал две повести. Ниже представлена одна из них, «Изгой» (1991), которую Джон Клют назвал одним из лучших научно-фантастических произведений года.Действие повести разворачивается в период долгого звездного противостояния людей и кзинов — классический сценарий для космической оперы, однако на этот раз главным героем становится трус.
В «Историческом кризисе» он обращается к основным проблемам шедевра научной фантастики - трилогии Айзека Азимова об Основании, анализируя их заново с точки зрения современности. В азимовском психоисторическом контроле Кингсбери видит угрозу свободной воле, а также практической ценности предсказаний вообще. Прогнозы могут быть чрезвычайно полезными, особенно если мы в силах не дать им сбыться.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Дэн Симмонс – не просто один из классических писателей-фантастов нашего времени. Он – автор самой, наверное, знаменитой и популярной в мире «космической оперы» – тетралогии «Гиперион», «Падение Гипериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона», создатель поистине уникального в своей оригинальности мира, загадочного и изменчивого мира порталов, соединяющих планеты, великой реки Тетис и великих звездных войн, в которых причудливо переплелись судьбы священника и солдата, поэта и ученого, консула и детектива.Критики и читатели единодушно признали тетралогию Дэна Симмонса лучшим научно-фантастическим сериалом последнего десятилетия.
Майлз Форкосиган – сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр – один из самых известных героев американской фантастики 80-90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Сборник повестей «Границы бесконечности» – настоящий подарок любителям фантастики.
...Далекое будущее. Здесь мирно и дружно сосуществуют ДЕСЯТКИ разумных рас.Здесь человечество, расселившееся по всей Солнечной системе, превратило Землю в «гетто для отбросов общества».Здесь давно уже не происходило ПРАКТИЧЕСКИ НИЧЕГО.А теперь... теперь случается что-то ОЧЕНЬ СТРАННОЕ. То ли — череда несчастных случаев, то ли — череда совершенно невероятных преступлений, то ли — попросту последствия вмешательства НОВОГО, совсем уж «чужого» разума. Но тогда — КАКОГО разума?
Говорят, что за достижением вершины неизбежно следует падение с нее. Пауль Атрейдес, известный также как Муад'Диб, лидер фрименов, их мессия, конечный продукт евгенической программы ордена Бене Гессерит — Квисатц Хадерах, Император всей известной Вселенной, обладающий пророческим даром, достиг своей вершины. Он возглавил Джихад — ужасную войну, которая должна была истребить всех, кто желал повернуть время вспять — низвергнуть Атрейдесов и восстановить старый порядок, разделив огромные богатства между отдельными группировками.