Прозрачная маска - [32]

Имеем данные, что он длительное время поддерживал интимную связь с женщиной из Австрии, которая почти ежегодно отдыхала в Болгарии — сначала на Золотых песках, а после того, как Умбертов переехал сюда, — в Пампорово. Вот и все, чем мы располагаем.

— В тот день, когда был убит Румен, а точнее, в тот момент, когда я ждала его прихода ко мне… вместо него пришел Умбертов. Попросил автографы для доктора Ковачева, медсестры Симеоновой и для себя. Я написала им какую-то сентиментальную чушь, особенно влюбленным… Умбертов подарил мне авторучку, которой… Да вот она. Теперь я думаю, что этот его визит имел специальную цель…

— Магазин ограблен Умбертовым. Для подтверждения этой версии фактов достаточно. Но это не все, И убийство главного инженера не полностью замыкает цепочку преступлений. Это только для видимости. За этими преступлениями скрывается главное… В этом вопрос.

— Думаю, что и до этого доберемся. Старик считает, что автор обоих преступлений одно и то же лицо или, если их двое, давно работают вместе, так как действуют в одном стиле.

— По-моему, убийца Румена — завмаг.

— Потому что он сам утверждает это?

— Нет. Этот парень не кажется легко поддающимся внушению. И думаю, что он мог пойти на преступление ради любви. Старо, в общем, но при его характере…

— Чрезвычайно легко поверить… Чрезвычайно… Подозреваю, что его добровольное признание — чистейшей воды ложь. Однако не следует обольщаться…

— Я предлагаю разделение труда. Вы и Стефан поддерживаете версию, что Румена убил Умбертов, и ищете факты для ее подтверждения. Я принимаю гипотезу о том, что убийца — Маринкин, работаю над ней. Затем встретимся и обсудим.

— А почему бы не устроить им очную ставку? Пусть она будет случайной…

Привели завмага. Выглядел он как после тяжелой болезни. Лицо серое, слегка опухшее. Все время прятал глаза. Хотелось увидеть хотя бы тень того, что он держит внутри.

— Хотите чаю?

Он не шелохнулся, видимо, подумал, что мой ласковый голос обращен не к нему.

— Вы можете сказать, Для чего вам понадобилось убивать Румена Станкова?

Маринкин сосредоточенно молчал, пряча глаза.

— У меня не было такой необходимости.

— Тогда почему вы его убили?

— Потому что… он свистел, а рельсы были мокрые… вагонетка не удержалась… я хотел ее сдержать, но он продолжал насвистывать, а я был выпивши… качнул вагонетку…

Маринкин еще больше побледнел, взмахнул руками, словно хотел за что-то удержаться, но, не найдя опоры, рухнул со стула. Дали ему воды, усадили в кресло…

— Быстро приведите Умбертова!

Через минуту завмаг пришел в себя и попытался встать, покачиваясь… В этот момент ввели снабженца. Ничего в его обличье не изменилось, но я заметила, как у него напряглись все мускулы, словно он хотел непременно устоять на ногах. Маринкин его не замечал. Медленно вышел, и в коридоре послышались его шаркающие шаги.

Калинчев закурил сигарету, давая себе время подумать, как поступить дальше. Молчали и мы. Умбертов стоял около меня. Тишина царила такая, что было слышно тиканье его больших наручных часов, словно невидимый механизм отсчитывал секунды. Напряжение росло. Снабженец стоял, расставив ноги для устойчивости. Он был похож на артиста, приготовившегося к исполнению трагической сцены.

— Я убил Румена Станкова.

Я схватилась за подлокотники кресла. Казалось, что я и в самом деле в театре.

— Опишите подробнее, как вы это сделали.

Калинчев вывел меня из оцепенения. А может быть, Умбертов. Он расслабился и даже несколько оживился, словно готовился оказать услугу, которая не требовала никаких усилий. Поддернул рукава своего теплого свитера, тыльной стороной ладони вытер губы и на мгновение задумался, мысленно переносясь на место действия.

— Я пришел к нему… хотел поговорить, как мужчина с мужчиной, но он не захотел. И когда он отверг мое предложение, я вдруг подумал: «Убью его», однако в действительности не собирался убивать… Потом он повернулся и пошел вниз по штреку… вот в этот момент я действительно решил… Сомневался, однако, смогу ли сдвинуть с места вагонетку… попробовал… не двинулась, навалился посильнее… пошла… разогнал ее… мне казалось, что она очень долго катится, стуча на стыках… прежде чем услышал крик… и тут я подумал: убил его…

— Покажите, как вы это сделали… Вот, представим, что это кресло — вагонетка…

— Вот это вагонетка… хватаюсь за нее вот так… пытаюсь сдвинуть, но она ни с места… делаю шаг назад, напрягаюсь и снова толкаю… она сдвинулась… еще одно усилие…

И он навалился на кресло всем телом, уперся правым плечом, жилы на шее вздулись, тело подалось вперед, и кресло вдруг заскользило по ковру и уперлось в стену. Умбертов — за ним, но от удара встрепенулся, выпрямился и опустил руки.

— Вот так все было…

— Почему вы его убили?

Я восхищалась спокойствием Калинчева. В его голосе улавливалась даже легкая ирония.

— Потому что не смогли разобраться в одном деле.

— Сядьте и начните все по порядку. Медленно и подробно. Времени у нас с вами много.

— Я убил его. Признаю свою вину и готов нести любое наказание.

— Почему убили?

— Из-за женщины.

— Ревность?

— Нет. По политическим мотивам.

— С каких это пор любовь стала относиться к политике?