Молодой человек без шляпы в сером поношенном пальто остановился перед внушительным фасадом пятиэтажного здания из серого камня на Ломбард-корт. На простой медной пластине возле входной двери он прочел:
«Рикар энд Компани Лимитед. Банкиры.»
В кармане у него лежала продолговатая коробочка, обернутая коричневой бумагой. Сверток был опечатан красной восковой печатью. На этикетке стояло:
«Передать в собственные руки мистеру Генри Рикару».
Уличные фонари в этот предвечерний октябрьский час были уже зажжены. Он толкнул тяжелую дверь и вошел, восхищенный шикарной обстановкой банка, совершенно отличной от той, которую он видел раньше в заведениях подобного типа.
Стены были облицованы деревянными панелями, темными и блестящими, под потолком висели хрустальные люстры, толстые ковры покрывали пол из черно-белого мрамора.
За барьером из красного дерева с золочеными решетками мужчины и женщины безмолвно работали за своими столами.
Прижимая сверток к груди, молодой человек подошел к окошку с надписью «Справки» и обратился к голубоглазому служащему в униформе.
— Я должен передать пакет мистеру Рикару в собственные руки.
Служащий с любопытством посмотрел на сверток, внимательно прочел надпись на этикетке, потом подозвал одного из лифтеров.
— Проводите молодого человека к миссис Дэйн.
Большая позолоченная кабина лифта с ковром на полу и мягкой бархатной скамейкой бесшумно поднялась на верхний этаж, занимаемый дирекцией. Выйдя из лифта, посыльный оказался в темноватой приемной. Не успел он устроиться в одном из мягких глубоких кресел и выбрать себе журнал из тех, что лежали на столике, как вошла миссис Дэйн и приветствовала его с холодной учтивостью.
— Мистер Рикар сейчас занят, — сказала она, — я могу расписаться за него.
Молодой человек достал из кармана расписку, заготовленную заранее торговым домом, в котором он служил, и секретарша поставила внизу листа свою подпись.
Как только он ушел, миссис Дэйн с интересом занялась изучением свертка. Он был от известного ювелира с Бонд-стрит и, согласно расписке, содержал в себе футляр с брошью, украшенной рубинами и бриллиантами. Возможно, это был подарок не для миссис Рикар…
Личный секретарь мистера Рикара в течение двадцати двух лет, миссис Дэйн не знала тайн своего шефа, очень сдержанного в том, что касалось его частной жизни. Посмотрев на стенные часы, которые показывали десять минут шестого, миссис Дэйн подумала, что собрание административного совета скоро закончится. Она могла бы тогда подписать письма и уйти домой в половине шестого.
Не известно почему, но по понедельникам мистер Рикар всегда уходил рано. В остальные рабочие дни он не покидал офис раньше шести-семи часов вечера, иногда задерживался еще позже. Тогда миссис Дэйн приходилось работать дольше положенного, но это ее не огорчало, потому что она была очень предана своему шефу.
Миссис Дэйн разобрала вечернюю почту и положила ее на стол мистеру Рикару.
Банкир появился двадцать минут шестого в сопровождении директоров и начальников служб. Он протянул секретарше пачку бумаг.
— Я опаздываю, посмотрю это завтра.
— Хорошо, мистер Рикар. Для вас еще несколько писем и пакет, который принес посыльный.
Рикар взял сверток и положил его в карман. Затем достал свой «паркер» с золотым пером и подписал письма, поданные миссис Дэйн, не читая, уверенный, что в них нет ошибок.
Потом он поднялся — представительный, моложавый, пятидесятилетний мужчина со свежим цветом лица, голубыми глазами, крупным чувственным ртом и густой, совершенно белой шевелюрой.
— Машина мне не нужна, миссис Дэйн, будьте добры, предупредите Николса.
— Хорошо, мистер Рикар. Что-нибудь еще?
Он рассеянно покачал головой.
— Нет, спасибо. Доброй ночи!
Имея давнюю привычку держать своих сотрудников на определенной дистанции, мистер Рикар всегда оставался очень официальным с миссис Дэйн, несмотря на ее преданность.
Пять минут спустя миссис Дэйн надела меховое манто, накинула на голову шелковый шарф и, спустившись в лифте, покинула офис. Мостовая блестела от дождя, который шел целый день. Миссис Дэйн смешалась с толпой и направилась к метро.
Главной чертой Генри Рикара, человека с достаточно сложным характером, была осторожность. Полностью он не доверял никому, даже своим близким.
В тот вечер, прежде чем покинуть банк чуть позже шести, он принял дополнительные меры предосторожности.
Прежде всего он вынул из карманов документы и запер их в стол вместе с золотым портсигаром и «паркером», оставив при себе только немного денег и чистый носовой платок, белый, без монограммы. Потом он переложил в бумажный конверт из футляра брошь с рубинами и бриллиантами и спрятал его в боковой карман пиджака. Затем он выбрал серую фетровую шляпу без инициалов на подкладке, из тех что висели в стенном шкафу.
Готовый наконец к выходу, он вызвал лифт, улыбаясь своим действиям, немного театральным, но абсолютно необходимым.
Ему было, что терять: его собственное доброе имя и реноме банка, основанное на честности, законности и неподкупности. Как президент такого крупного финансового предприятия, он не мог позволить себе быть скомпрометированным.
