Прозаические лэ - [32]

Дама Азенор залилась слезами счастья, а дочери по очереди подходили к отцу и приседали перед ним в почтительном поклоне.

– Прима.

– Секунда.

– Терция.

– Кварта.

– Квинта.

– Секста.

– Ах вы мои красавицы! – вскричал сир Ален, обхватывая их руками, словно огромный живой букет, и привлекая к груди. – Нет ничего лучше, чем увидеть вас собственными глазами! Ведь до сих пор я только и мог, что слышать ваши голоса, – а голос Сексты слышу впервые, и он поистине ангельский.

Меньшая дочь дамы Азенор закраснелась и поцеловала отцу руку.

Мать настрого запретила им говорить о том, что некогда существовала еще и Септима, которую называли «Фри-ек». И сестры попросту выбросили ее из головы.

* * *

Год миновал незаметно, и на Пасху в Ренне собрались рыцари графа Жана, и граф Жан с грустью отметил про себя, что верные его товарищи по турнирам и охотам постарели, а дети их подросли и скоро займут место родителей. И хотя то была закономерность, о которой говорят и Библия, и здравый смысл, на сердце все равно ложилась печаль. И граф Жан начал приглядываться к тем, кто незаметно подрос под его рукой.

На турнир прибыл сир Эрван де Морван. Его сопровождал юный паж с таким дерзким лицом, что не заметить его было невозможно. Был он хорошенький, как девочка, с густыми кудряшками и большими блестящими глазами. Сир Эрван держался с ним ласково, наклонялся к нему, когда он что-то говорил, и отвечал ему с улыбкой, так что даже граф Жан в конце концов поддался любопытству и спросил:

– Кто этот мальчик?

Никто из приближенных не знал, и тогда граф Жан поступил наилучшим образом: он попросту задал вопрос си-ру Эрвану.

Вместо того, чтобы дать ответ, такой же прямой, каким был вопрос, сир Эрван вдруг задумался.

– По правде сказать, мой сеньор, я и сам не знаю. То, что это мой паж, вы и без моих разъяснений видите. Однако это дитя отнюдь не исчерпывается своим пажеским званием. Я даже не могу вам со всей определенностью сказать, мальчик это или девочка, поскольку природа его двойная. По мне так, оно, несомненно, девочка, хоть я и не осматривал его в подробностях: мне подобное дело не пристало, а женской прислуги у меня нет. Но лукавство, отвага, голос и взгляд – все говорит о том, что существо это женского пола. Однако само оно утверждает, что обладает одним несомненным признаком принадлежности к числу прямых потомков Адама, и это также отражается в его нраве – прямом, дерзком, мужественном и не способном смущаться.

– Клянусь рукою Господа, которая раздавала хлеб жизни! – вскричал граф Жан. – Прекратите выражаться криво, косо и витиевато, как мой архиепископ! В чем заключается вторая его природа?

– Оно утверждает, что наличие у него носа – несомненный признак мужественности, и мне никак не удается убедить его в обратном, – сказал сир Эрван. – Оно называет себя Фриек, то есть Носатик, и это наилучшее для него имя, поскольку отражает его сущность.

– Итак, мы установили, что пол этого мальчика вам неизвестен, – сказал граф Жан, который во всем любил определенность. – В таком случае, не могли бы вы рассказать, каким образом он поступил к вам на службу?

– Я нашел этого ребенка в лесу, – ответил сир Эр-ван, – и, надо полагать, спас от лютой смерти. Но не успел я представить мой поступок благодеянием, как это дитя объявило, что намерено облагодетельствовать меня своей дружбой. Вот так оно поселилось у меня в замке, а вся его служба сводится к тому, что по утрам оно приносит мне умывание и подает перчатки, если мне вздумалось проехаться верхом.

– Это многое объясняет, – сказал граф Жан. – Однако позвольте поинтересоваться – не бросалось ли вам в глаза сходство этого ребенка с вашей бывшей супругой – дамой Азенор?

– Упаси меня Боже! – вскричал сир Эрван. – Как такое возможно? Ведь у дамы Азенор нет носа, в то время как это дитя определенно обладает неким наростом на лице, и притом прехорошеньким.

– Однако некогда у дамы Азенор имелся нос, и также прехорошенький, – напомнил граф Жан.

– Об этих временах, мой господин, я постарался забыть, в чем и преуспел.

– Так или иначе, а сдается мне, что это дитя произвела на свет ваша бывшая супруга, – заключил граф Жан, который отнюдь не намеревался щадить сира Эрвана. – Она оказалась весьма плодовитой, между нами говоря, а ведь до брака с сиром Аленом весьма успешно скрывала это свойство.

– Возможно, – сказал сир Эрван.

– В таком случае, могу ли я предположить, что это дитя – ваш внебрачный ребенок?

– Нет, – сказал сир Эрван. – Вот уж чего я не позволю, так это считать Фриек де Морван зачатой вне брака. Сын она мой или же дочь, но, несомненно, она была зачата в законном браке. Поразмыслите хорошенько, мой господин! После того, как дама Азенор предала меня и была мной наказана, она сделалась мне совершенно противной и отвратительной, и даже будь у меня такая возможность – я бы и пальцем к ней не прикоснулся! Да так оно и обстояло все эти годы, когда она отравляла жизнь сиру Алену из Мезлоана.

– Но каким образом ей удалось родить от вас ребенка?

– Фриек появилась на свет одновременно с шестой дочерью Азенор – Секстой, – сказал сир Эрван. – Это я знаю достоверно. И будь она безносой, ее именовали бы Септимой. Но коль скоро родилась она с носом, это наводит на определенные раздумья. И я полагаю, что некогда уронил я малое семя в пашню дамы Азе-нор. Вследствие зловредности характера дама упорно не позволяла моему семени прозябнуть и производила на свет лишь те плоды, что посеял сир Ален. Но в конце концов силы дамы ослабли, а злоба ее отступила, и мое семечко наконец проросло. Уцепившись за крепкое изделие сира Алена, выбралось оно на свет, как ни пыталась дама Азенор удержать его во тьме, – и носатостью своей обличило свирепый нрав матери. Таким образом Фриек является моей дочерью от дамы Азенор, зачатой в законном браке.