Проза И. А. Бунина. Философия, поэтика, диалоги - [130]

Однако при очевидном сходстве столь же очевидно различие позиций художников, обусловленное их различными концепциями любви. История, рассказанная Чеховым, предполагает развитие отношений во времени. Именно так и построена «Дама с собачкой». Герою требуется время, чтобы осознать истинное значение происшедшего с ним: «Пройдет какой-нибудь месяц, и Анна Сергеевна, казалось ему, покроется в памяти туманом и только изредка будет сниться с трогательной улыбкой, как снились другие. Но прошло больше месяца, наступила глубокая зима, а в памяти все было ясно, точно расстался он с Анной Сергеевной только вчера. И воспоминания разгорались все сильнее» (10, 136). Чувство к Анне Сергеевне дает Гурову радость обретенной духовной и душевной близости, дает возможность приобщения к истинным ценностям жизни. «Личная тайна» героя становится значимой и дорогой другому человеку, и совершается восстановление подлинного «я» не только Гурова, но и Анны Сергеевны: «Анна Сергеевна и он любили друг друга, как очень близкие, родные люди, как муж и жена, как нежные друзья; им казалось, что сама судьба предназначила их друг для друга, и было непонятно, для чего он женат, а она замужем; и точно это были две перелетные птицы, самец и самка, которых поймали и заставили жить в отдельных клетках. Они простили друг другу то, чего стыдились в своем прошлом, прощали все в настоящем и чувствовали, что эта любовь изменила их обоих» (10, 143). Другими словами, если рассматривать чеховский рассказ в органичном для него контексте работ философов-диалогистов XX в., то встреча героев в «Даме с собачкой» – это именно та продолжающаяся «встреча», которая помогает достичь человеку полноты бытия. Поэтому рассуждения о «личной тайне» напрямую соотносятся с чеховской трактовкой темы любви.

У Бунина с самого начала, а точнее, с заголовка, задается иной аспект интерпретации вечной темы. Случайная встреча, как и у Чехова, становится встречей с той единственной женщиной, о которой мечтает каждый мужчина. Но для автора «Солнечного удара» важен прежде всего космический и эротический смысл происходящего. Героиня бунинского рассказа воплощает высший аспект женского, непосредственно, интимно связанный с душой мужчины, нечто вроде уже упоминавшейся нами в контексте рассказа «Натали» «Анимы». Являя для героя всю полноту женского и женственного, она помогает ему понять и смысл любви, который состоит – процитируем еще раз В. Соловьева – в «перенесении всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановке самого центра нашей жизни»[453]. Не такие ли перенесение и перестановку переживает герой, когда после ее отъезда остро переживает свое одиночество, ощущает свою жизнь конченой, погибшей? «Как дико, страшно все будничное, когда сердце поражено, – да, поражено, он теперь понимал это, – этим страшным “солнечным ударом”, слишком большой любовью, слишком большим счастьем. <…> Потом, томясь мучительной завистью ко всем этим неизвестным ему, не страдающим людям, стал напряженно смотреть вдоль улицы.

– Куда идти? Что делать?

Улица была совершенно пуста. <…> Он вернулся в гостиницу, настолько разбитый усталостью, точно совершил огромный переход где-нибудь в Туркестане, в Сахаре. <…> Он лег на кровать на спину. <…> Он лежал, подложив руки под затылок, и пристально глядел перед собой. Потом стиснул зубы, закрыл веки, чувствуя, как по щекам катятся из-под них слезы» (5; 243, 244), а потом «поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет» (5, 245). Так завершается рассказ.

В отличие от Чехова, Бунин убежден, что такого рода встреча не может иметь продолжения в реальной жизни героев, она живет только в их памяти. Именно память преобразует в бунинском мире яркие моменты прошлого в подлинность живого настоящего.

Что касается «Визитных карточек», то этот рассказ также прямо отсылает нас к «Даме с собачкой». «Ах, очень хороший и добрый, но, к сожалению, совсем не интересный человек. <…> Секретарь нашей земской уездной управы» (7, 75) – говорит героиня о своем муже и сожалеет, что выскочила замуж «по глупости чересчур рано» и еще «ничего, ничего не испытала в жизни». В этих словах – очевидные переклички с тем, как Анна Сергеевна сначала «никак не могла объяснить, где служит ее муж – в губернском правлении или в губернской земской управе», а потом с болью признается: «Мой муж, быть может, честный, хороший человек, но ведь он лакей!.. Мне, когда я вышла за него, было двадцать лет, меня томило любопытство. <…> Хотелось пожить! Пожить и пожить» (10, 132). Здесь еще точнее воссоздана именно чеховская модель отношений между героями. Если в «Солнечном ударе» лидирующую роль берет на себя героиня, то в этом рассказе, как у Чехова, он – избалованный успехами у женщин, самоуверенный человек, к тому же еще и известный писатель, она – застенчива, робка, покорна. И встречаются герои на пароходе «Гончаров», который «бежал по опустевшей Волге», но не знойным летом, а в начале осени, «когда завернули ранние холода, туго и быстро дул навстречу <…> студеный ветер, трепавший флаг на корме» (9, 72). Такой холодно-осенний образ пространства призван акцентировать жесткость авторского видения, пронзительную обнаженность ситуации. Несмотря на закономерность «разрывов», автор вновь являет нам Эрос в качестве великой силы соединения и единения, и тривиальный эпизод оборачивается событием в жизни героя, приобщающим его к тайне любви, тайне «восторга и ужаса» встречи с женщиной. Значительность пережитого подчеркивается лаконично-сдержанной, но очень емкой по смыслу и художественно совершенной финальной фразой: «Он поцеловал ее ручку с той любовью, что остается где-то в сердце на всю жизнь, и она, не оглядываясь, побежала вниз по сходням в грубую толпу на пристани» (9, 77).