Провинциалка - [2]

Несмотря на это забавное "сценарио" вместо "сценарий, я почувствовал, что мне стало приятно. Виола перепечатывала произведения полдюжине серьезных писателей и обладала солидным критерием литературных ценностей. Она сотрудничала со мной уже немало лет, была чудесной машинисткой — аккуратной, добросовестной и, что самое важное, — не делала ошибок. Иногда, получая от нее экземпляры переписанной набело очередной пьесы, я совершенно механически — лишь бы что-нибудь сказать — спрашивал: "Ну, и как она вам?", — на что следовал неизменный ответ: "Весьма приятная пьеса!", без каких-либо комментариев.

Сегодня она проявила инициативу, а похвала, имея в виду ее немногословность, была просто расточительной. Может быть, сценарий действительно ей понравился… Я увеличил сумму вознаграждения на десять левов и проводил ее к двери.

Сев за письменный стол, я открыл первый экземпляр рукописи. "Асен Венедиков. "Бунт" — сценарий двухсерийного художественного фильма". Мне показалось странным и невероятным, что мое имя стоит над таким произведением. Много лет тому назад я уже написал один сценарий, но после реализации режиссерского замысла от моего произведения остались рожки да ножки, да и фильм получился еще тот, и я отказался впредь от служения седьмой музе. И вот снова дал себя уговорить. Причем, если верить моей машинистке, мое возвращение к "проклятому" жанру отнюдь не было неудачным.

Косте Иванчеву просто повезло! Он вспомнил обо мне как раз в тот момент, когда я беспомощно сидел перед пишущей машинкой, пытаясь вдохнуть жизнь в героев своей новой пьесы.

— Привет, как дела? — послышался в телефонной трубке его голос записного добряка.

— Спасибо, тружусь потихоньку.

— Нужно встретиться. Ты не мог бы подъехать ко мне?

— Сейчас, в субботу? Разве у тебя не пятидневная рабочая неделя?

— У меня — семидневная! — коротко рассмеялся Иванчев и добавил озабоченно: — Дело не терпит отлагательств, Асен, очень прошу тебя приехать…

В его небольшом прокуренном кабинете я застал кинорежиссера Светослава Рашкова. Это был высокий, мускулистый человек с мрачными глубоко запавшими глазами ревнивца. Он стоял, прислонившись к окну, опираясь одной ногой на какой-то низенький шкафчик; мне запомнились его элегантные туфли-плетенки.

После первых же общих фраз стало ясно, что Иванчев вызвал меня, чтобы предложить мне написать сценарий двухсерийного фильма о Владайском восстании. История о предшествующих моему визиту событиях, которую он мне рассказал, выглядела довольно запутанной. Киношники заключили договор с известным прозаиком и кинодраматургом Миладином Кондовым, но его сценарий, одобренный, впрочем, художественным советом, нуждался в серьезных доработках. Однако Кондов от дальнейшей работы над сценарием отказался и уехал за границу, а сроки поджимали, и тянуть резину больше было невозможно.

— Дождался попутного ветра и сделал нам ручкой, а мы тут ломай головы! — желчно ввернул режиссер.

Мне показалось, что оба они нервничают и весьма чем-то озабочены… "Эк их припекло, — мелькнуло у меня в уме. — Весь вопрос в том, имеет ли смысл ввязываться в эту весьма непростую ситуацию? Бай[2] Миладин — серьезный, уважаемый всеми писатель — к тому же старше меня. Как он отнесется к моему возможному вмешательству, как отреагируют писательские круги?"

Я попытался мотивировать свой отказ.

В ответ на мои объяснения Рашков сердито засопел.

— Ладно, подумаешь, эка невидаль!.. Могу подписаться вот этими двумя руками в том, что он на вашем месте вообще не стал бы задаваться подобными вопросами… Впрочем, лучше держать язык за зубами!

Иванчев снисходительно рассмеялся.

— К манере Славчо нужно еще привыкнуть… Понимаешь, я тебе все объясню, тебя ничего не должно смущать. Во-первых, Кондов отказался работать и уехал, не интересуясь, что будет с фильмом. Во-вторых, он получил гонорар за сценарий, ведь тот, хоть и формально, одобрен худсоветом. В третьих — тема эта очень важная, и мы имеем право заключить договор с несколькими авторами, то есть — создать коллектив, так как только коллектив авторов может справиться с этой задачей в кратчайшие сроки. Кроме тебя мы пригласим молодого сценариста Крыстю Докумова, который напоследок написал несколько интересных сценариев.

Эта новость не прибавила мне воодушевления.

— Два медведя в одной берлоге не уживутся!

— Почему? — тут же возразил Иванчев. — Вы оба будете работать порознь, напишете два самостоятельных сценария, а затем Славчо, имея на руках три текста, сможет сделать из них режиссерскую разработку. Каждый из вас получит полный гонорар. Вы с Докумовым будете соавторами, а если придется взять что-нибудь из сценария Миладина Кондова — что поделаешь — будет фигурировать и его имя, но твое дадим в титрах на первом месте.

— До титров еще нужно дожить! — криво усмехнулся я.

— Вот, Асен, такие, брат, дела! Соглашайся! Вся надежда на тебя. У тебя же пьеса на ту же тему, можешь что-нибудь использовать, материал тебе знаком… Не пожалеешь. Кроме того, я считаю, что это — твой моральный долг. Все-таки это фильм о столь важном событии нашей истории…

Я лихорадочно просчитывал в уме все плюсы и минусы этого предложения. Действительно, можно использовать мою старую пьесу: в свое время я собрал довольно богатый документальный материал о той эпохе, который сейчас придется весьма кстати; да и гонорар — не последнее дело, к тому же, учитывая новые обстоятельства, я мог с чистой совестью просить о продлении срока сдачи моей новой пьесы, отложив ее до лучших времен. И наконец — я давно не работал в кино, смена жанра, возможно, поможет мне встряхнуться.