Провинциализируя Европу - [106]

«Кулата»: беспокойная, болтливая; рыскает взглядом повсюду; ищет компании мужчин; части тела открыты; похотлива, одевается напоказ[646].

Таким образом, в размышлениях бенгальских националистов XIX века о новом устройстве домашней жизни и женском образовании сочетались буржуазное разделение на сферу частного и публичного, домашнего и национального с идеей «кулы», родословной по мужской линии. В этом заключалось ключевое отличие идеологии бенгальской модерности от критических посылок патриархального либерализма в Европе. В следующем разделе мы рассмотрим эту проблему подробнее.

Братство, патриархат и политическая мысль

Эстетизация – и последующая секуляризация – богинь помогли сформировать исторически устойчивые маркеры национальной идентичности в модерной Бенгалии. Мы уже видели, как в националистической поэзии Бенгалия могла изображаться как Бангалакшми, то есть как богиня Лакшми собственной персоной. Даже будучи формально атеистом и коммунистом, бенгальский поэт Субхаш Мухопадхай мог выразить свое ощущение бытия бенгальцем путем представления религиозного ритуала домашнего благополучия – практики рисования следов ног Лакшми, указывавших на ее приход в пространство домашней жизни – в качестве секулярного символа идентичности. Вспомним строки, которые я уже цитировал ранее:

Как бы далеко я ни шел —

привязанными

к моим векам

остаются

ряды следов Лакшми,

нарисованные

во дворе,

чисто вымытом навозом и водой[647].

В основе тенденции думать о стране как Матери, вездесущей в бенгальском и индийском национализме, лежала идея братского договора. Со времен Бонкимчондро, индийские националисты изображали себя как детей, «сантан», этой матери. В популярных песнях, сочиненных на рубеже веков Тагором или Двиджендралалом Роем, была уловлена аффективная сторона братского единства, на которое опирался патриархальный национализм:

Нас объединяет Матери призыв

Сколько еще братья из одного дома,

Могут жить раздельно, словно чужие?[648]

Или:

Однажды выкрикни: «Мать!»,

Выкрикни «Мать» полной грудью

<…>

И посмотрим, как долго Мать сможет не замечать

Крики своих сыновей[649].

Миф о братстве, лежавший в основе идеи природного единства братьев, составляет одно из ключевых различий между патриархальными посылками националистической политики в Бенгалии и классическими сюжетами европейской политической мысли. В остальном бенгальские авторы приняли многие важные аспекты европейского буржуазного «я». Разделение на публичное и частное, как мы видели, было адаптировано в их дискуссии о домашней жизни. Даже идеи «индивидуальной собственности» или «естественных прав» женщин на часть родительской собственности были приемлемы для так называемых консервативных мыслителей, в частности для Бхудева Мухопадхая: «По законам природы у женщин есть некоторые права на родительскую собственность. Наши юридические тексты не отрицают такого естественного права»[650]. Он также рекомендовал равное деление собственности и при необходимости даже полюбовное разделение расширенной семьи. Но все эти либерально звучащие шаги подчинялись высшей идее сохранения единства братьев, братского договора, на который опирался национализм:

Отделите родство от всех соображений материальной выгоды. <…> Ты и [твой] младший брат поклоняетесь одному и тому же богу, одной и той же богине в образе отца и матери. Вы двое должны сесть вместе отдельно от всех и вспомнить родителей – какие священные чувства вспыхнут у вас![651]

Братья разделяются, когда женятся и когда умирают родители. Но такого зачастую не случается в семьях, которые хорошо управляются и где родительская собственность четко поделена. Если братья подлинно едины в душе, то и жены их не могут быть злонамеренны друг к другу.[652]

Братья в трактате Джона Локка о «гражданском правлении» – это самостоятельные индивиды с правами личной собственности, которые собираются вместе, чтобы сформировать «политическое или гражданское общество» на основе контракта в интересах сохранения своей жизни и собственности[653]. А подводит братьев к формированию этого контракта особый дар Господа человечеству – разум. Как пишет Локк: «Бог, отдавший мир всем людям вместе, наделил их также разумом, чтобы они наилучшим образом использовали этот мир для жизни и удобства»[654]. Именно одарив человека разумом, Господь смог отступить в тень и позволить человеку взять власть над историей в свои руки, зная, что разум направит эту историю согласно божьему замыслу. Так началась секулярная история суверенного человечества на земле: «Земля и всё на ней находящееся даны людям для поддержания и облегчения их существования»[655].

Господь не только отошел от дел человеческих, оставив лишь дар «разума» как след своего постоянного присутствия, но и сам разум не может функционировать в схеме Локка, пока родительская [parental] (т. е. отцовская [paternal]) политическая власть – иначе говоря, право наказывать – не прекратит свое существование. Локк настаивает, что люди, наделенные разумом, являются самостоятельными взрослыми и таковыми вступают в гражданско-политическое общество. Родительская/отцовская власть временна. Она нужна, чтобы помочь детям впитать разум через образование, и родители заслуживают благодарности и почитания на протяжении всей жизни за то, что они сделали для своих детей. Но их политическая власть – право наказывать – должна прекратиться, чтобы вступил в свои права братский договор: «Следовательно, первая часть отцовской власти или скорее обязанности, которая состоит в воспитании детей, принадлежит отцу таким образом, что она заканчивается в определенный период. Когда дело воспитания выполнено, она исчезает сама по себе. <…> В заключение следует сказать, что отцовская власть повелевать распространяется только на время несовершеннолетия детей и может проявляться только в той степени, в какой это необходимо для дисциплинирования этого возраста и для управления им»