Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России - [31]

Справедливости ради, следует признать, что это всё сложные вопросы и на них невозможно дать простые ответы. Администрация Буша имеет благие намерения, но будут ли совпадать с ними её действия? Во всяком случае, она не захотела оказать финансовую помощь Горбачёву, достаточную для того, чтобы предотвратить августовский путч. Но у администрации и людей вокруг неё могли быть и дурные намерения. Время от времени можно слышать, что США должны воспользоваться слабостью России, чтобы не дать ей стать вновь великой державою. Для этого необходимо, во-первых, не дать России восстановить своё влияние в бывших советских республиках, о чём предупреждает Генри Киссинджер, а во-вторых, навязать ей всеобщее одностороннее разоружение. Но великие державы не исчезают, а любой кризис не бесконечен. Если мы будем следовать всем этим глупым и опасным рекомендациям, что за Россия окажется перед нами в недалеком будущем?

Но ещё больше меня беспокоит одна единодушная идея, которой всё больше проникаются американские чиновники и общественные деятели, консерваторы и либералы. Идея эта состоит в том, что американская помощь России должна зависеть от того, насколько точно она следует нашим экономическим и политическим советам. На практике это означает широкомасштабное американское присутствие в России, призванное помочь ей создать точную копию американской системы: экономических советников — в правительстве, советников по бизнесу — на предприятиях, политических консультантов — в партиях, специалистов по борьбе с коррупцией, по демонтажу вооружений и прочих. Короче, это означает большой крестовый поход во имя обращения России в нашу веру.

Вся эта политика миссионерства и вмешательства есть почти сплошная ошибка. Она подразумевает, что политическая, экономическая и социальная системы могут быть искусственно имплантированы, причём успешно, в иную, более старую цивилизацию; что мы можем мудро вмешаться в бурлящее противоборство российских идей и движений; и что, в конце концов, Россия будет нам за это благодарна. На деле же это означает, что мы публично привязываем себя к одной-единственной экстремальной программе — «рыночной шоковой терапии» — и должны будем нести ответственность за её болезненные социальные последствия. Не надо забывать, что политический маятник может качнуться в другую сторону. В России всегда были сильны антизападные настроения. Чрезмерная вестернизация не может не вызвать естественную реакцию протеста, и тогда на американцев будут смотреть как на носителей зла, «дикого» капитализма. А эксплуатация страны способна только углубить ненависть и направить её прямиком против нас. Так, возможно, планы администрации Буша «импортировать» русских учёных-ядерщиков и были продиктованы искренней заботой о предотвращении распространения ядерного оружия, но как должны отреагировать русские на утрату лучших умов?

Хотя подобная американская политика находит сегодня поддержку у многих россиян, не безразличных к судьбе своей страны, мы всё равно не имеем права, а также достаточной мудрости и силы, вмешиваться так глубоко и непосредственно в дела России. Посткоммунистическая Россия должна найти свой собственный путь — или она никогда не обретет стабильность. Почему обязательно нужно думать, что третьего (четвёртого, пятого…) пути не существует? Запад начал с рынка и двигался по направлению к государственному регулированию и социальному обеспечению. Россия, наоборот, начинает с государственной экономики. Так пусть сама решает, в какую сторону ей идти! Где же наши хваленые демократизм и плюрализм?

Вопрос:Так Вы считаете, что США должны сидеть сложа руки? Проводить политику легкого пренебрежения по отношению к России?

Стивен Коэн: Я хочу, чтобы американская политика помощи российским реформам была гораздо более великодушной и гораздо менее эгоистичной, обусловленной и бесцеремонной. Сегодня многие силы в России признают необходимость маркетизации и приватизации. Разногласия возникают лишь по поводу того, как, как скоро и в каких размерах это нужно делать. И поскольку реформа признана основным направлением развития, при Ельцине или при других руководителях, давайте будем великодушно помогать издалека и позволим им самим решать. Многие русские экономисты понимают проблему гораздо лучше, чем блуждающие звезды из Гарварда, Стэнфорда, МВФ и других международных организаций, знающие мало или вообще ничего не знающие о России.

Соединённым Штатам следовало бы разработать план экономической помощи, сравнимый с планом Маршалла, но, увы, этого, по всей видимости, не случится. Учитывая наши собственные экономические проблемы и политические трудности 1992 г., года президентских выборов, у нас нет и не будет для этого необходимых условий. Но, всё равно, мы должны, как минимум, сделать несколько вещей и сделать немедленно, без ссылок на то, что помощь проваливается в «чёрные дыры» или идёт на «чёрный рынок», сделать ради нашей же национальной безопасности и национальной чести.

Нужно предоставить массовую гуманитарную помощь, и не на одну зиму, а на несколько, тем гражданам, для которых маркетизация особенно страшна, — самым молодым и самым старым. Почему никто из наших прославленных политиков старшего поколения не организует дополнительную частную помощь, как это сделал Герберт Гувер в начале 20-х гг.? Необходима широкая долгосрочная низкопроцентная кредитная программа, для того чтобы Россия могла закупать за рубежом необходимые товары и технологии. Существующий долг России должен быть реструктуризован, выплата процентов по нему существенно отсрочена или даже прощена. Если западный частный капитал действительно играет важную роль в решении проблемы, нужно создать, как в Польше, стабилизационный фонд, чтобы сделать рубль конвертируемым. И, разумеется, пора отменить дискриминационные для российской экономики законы и установления времен «холодной войны».