Противоречия - [68]

Но по сумеркам что-то я звал.

Пел я страстной, призывной, проклятою,

Отдающейся песнью груди,

И взвилась на финале богатою

И отчаянной нота тоски!

Ах, и как это, как это крикнулось!

Да и боль была как хороша!

Но на песню мою не откликнулась

Ни одна человечья душа.

Жаль мне: даром тогда над горами я

Размахнул свою грусть, как пращу…

Что ж, грущу ли теперь вечерами я?

Нет, пожалуй. Уже не грущу…

1915

CAPRI

Я нанял комнату в стариннейшем палаццо,

Полуразрушенном, почти совсем пустом.

Он темен и велик. В нем можно потеряться.

И подземелье есть под нижним этажом.

В таких глухих домах должны водиться духи,

Тем более что здесь был встарь епископат.

Теперь же в нем живут две желтые старухи,

Один горбун, семь псов и четверо ребят.

Я спорил с горбуном о принципах упорно,

Он клерикалом был, а я не знаю кто,

Ребята каждый день кричали мне «bon giorno!»

И я кормил собак, признательных за то.

И я любил свой дом… Бродя по корридорам,

Мне всё казалося, что что-то я найду…

Я любовался днем Везувием, простором,

А ночью тосковал в запущенном саду.

Но в келье у себя я вспоминал про Бога

(Быть может, прав горбун?), когда была луна…

Как это страшно жить в палаццо, где так много

Столетий сторожит ночная тишина!..

Тогда я вздрагивал и вглядывался зорко,

И, злясь, что чудятся мне шепоты теней,

Я свечкой на стене писал: Madonna sporca;

Я Вас люблю, Этер; О, смерть! и Пαντα ρει.

Январь 1916 СПб

«В мрачные цвета окрасил рыцарь свой герб…»

В мрачные цвета окрасил рыцарь свой герб.

Силы цвет голубой может ослабить.

Когда месяц пошел на ущерб,

Мрачный рыцарь выехал грабить.

У рыцаря есть горделивая самка,

У рыцаря – злая и храбрая дворня…

Высоки и узки башни старого замка,

Тупые и толстые у корня.

Всё слышно голове его умной,

А душе – что люди, что болонки.

Когда-то убил ее крик безумной,

Голубой, обманутой им девчонки.

Едет рыцарь шажком по овражку,

А тут безумная бродит часто…

И шепчет рыцарь – встречу бродяжку,

Убью себя сразу и баста…

Февраль 1916 СПб

CABARET ARTISTIQUE

Туманнейший декабрь из всех углов согнал

В загримированный, как арлекин, подвал

Жонглеров истины, трапеции и сцены,

Амнистированных Содома и Кайенны.

Угрюмо-сводчатый и низколобый склеп

Вполне напоминал разбойничий вертеп –

Для Гоцци, для Поэ нужна была таверна.

Но, впрочем, сцена там жила всегда наверно,

Хоть раньше ставился иной репертуар…

Покинув к полночи безлюдный тротуар,

Ограду паперти, подъезд ночного клуба,

Здесь драмы ставили реалистично-грубо

Столичной нищеты больные пилигримы;

Здесь шли и страшные смешные пантомимы,

Где, впрочем, иногда врывался крик a parte…

Теперь здесь маскарад… comedia del arte…

Здесь все мои друзья – поэт, комедиант,

Лохматый нигилист, недопустимый франт,

Маститый, старый слон, газетная гиэна…

У каждого свой стиль, иль Гейне иль Верлэна,

А то Бакунина… У женщин стиль камей,

Пророчиц, Сандрильон и декадентских змей…

Подвальных этих дев я жалую, как кэкс.

Я стал ухаживать, начав с «брекекекекс»…

Февраль 1916 СПб

«Две плаксы нежные, которым Тайна вдруг…»

Две плаксы нежные, которым Тайна вдруг

В парадном облаченьи Вельзевула

Средь тяжко дышащих и молчаливых мук

Греховной ночью в первый раз мелькнула,

Плетутся вечером, испуганные всем,

Как два сообщника, сплетясь руками,

Неведомо куда, неведомо зачем,

Меж дико-непонятными домами.

Бледны, раздавлены огромной новизной,

Они весь мир безмолвно умоляют,

Чтоб он был нежный к ним и чтоб он был простой,

А тут моторы с грохотом летают,

Ползет поток фигур, как бред и как тоска,

Терзает тротуарный гул, как пытка!

И как из дома своего улитка,

Луна высовывает из-за туч рога…

И так насмешница глядит из-под платка…

Март 1916 СПб

«Мне снилась сегодня во сне…»

Мне снилась сегодня во сне

Безвестная в мире дорога,

И девушки шли при луне,

Подобные белой волне,

Восславить таинственность бога.

И складки их тканей просты,

Как линии лилии, были,

И тихи, как ночью цветы,

Как эхо подзвездной мечты,

Их пальцы по струнам бродили.

И ты мне приснилась во сне,

Но где-то далёко, далёко…

На камне, одна, в стороне,

Ты плакала там при луне,

Так сломанно и одиноко…

2 августа 1916 Волма

«Луна желта. Шаманское кольцо…»

Луна желта. Шаманское кольцо

Ей в омут брошено таинственный.

Окаменение ложится на лицо

Вдруг восприявшего, что он единственный.

И тишина. Как прокаженная,

Бела береза над прудом.

И мир, как сказка, искаженная

Каким-то дьявольским лицом.

7 августа 1916

ДОН-ЖУАН

Луна – Пьеро окоченелый,

И зацепляются слегка

За мертвый лик фатою белой

Рассеянные облака.

Так мимо сердца проплывает

Воспоминаний мутных рой…

Пора! Инеса ожидает

Меня в капелле за рекой.

Вот и ее покой нарушен…

Как это странно и легко!

Мне жаль, что я так равнодушен –

Какое выпадет очко…

Быть может… лучшее в объятьи –

Рука, мелькнувшая на миг

Из моря бархатного платья,

И пены кружев… тихий крик…

Любовь? Ах, Педро верит басне!

Не он ли этот силуэт?

Что ж, звон рапиры не опасней,

Чем треск девичьих кастаньет…

30 сентября 1916 СПб

СЕРЕНАДА

Тра-ла-ла! Ты спишь, принцесса?

Сад в подлунном серебре?

И к концу приходит месса

Ведьм на Брокенской горе.

Не проснешься? Так за дело!

Будешь плакать поутру,

Потому что ты хотела

Посмотреть, как я умру…

30 сентября 1916 СПб

НЕДАТИРОВАННОЕ

«О, неужели все здесь ничего не знают…»

О, неужели все здесь ничего не знают,