Противоречия - [55]

О, сердце! Зови своим стуком

Волшебные грезы ко мне –

Мы храм моим сладостным звукам

Построим в твоей глубине,

И дивным и мощным органом

Мы своды его потрясем,

И высшим мы жреческим саном

Волшебника в нем облечем.

Ты знаешь его, дорогая,

Ты знала напевы его,

Когда я тебе, замирая,

Легенды шептал на ушко…

Я слушал не раз его саги,

Когда я камин свой мешал,

За чашею пенистой браги

Не раз я под них засыпал…

Он в юности разным проказам

Учил меня, сказочник-дед…

Тот сказочник – добрый мой разум;

Теперь он и ласков, и сед.

И ныне прелестными снами

Меня забавляет старик.

Но в сердца торжественном храме

Он будет и мудр, и велик.

В лампадах затеплит огонь он;

Чуть сердца осветится свод –

Прекрасен, силен, многозвонен,

Хор ангелов там запоет,

С старинною, дивною верой

Молитву старик сотворит,

Заплачет орган Miserere,

Торжественней хор зазвучит;

Под эти печальные звуки

Священник огонь разведет,

И душу мою он на муки

На этот костер поведет.

Любовна, проста и несчастна,

Умрет она гордо, без слов,

И будут лобзать ее страстно

Концы огневых языков.

И будет жалеть, умирая,

Что нет уж страданий былых,

Что жжет еще больше, лаская,

Огонь поцелуев твоих.

1910-1914

ДРУЗЬЯМ

Мы не входили в жизнь, мы ворвалися в бой,

С насмешкой к трусости, с враждою к мраку.

Большою, дружною, веселою толпой,

Колонной дерзкою со знаменем мечтой,

Мазуркой мы пошли в атаку.

Как молод был, красив, как смел был наш набег,

Богатых правдою и сильных знаньем;

Стыдливы, злы, мы шли, не опуская век,

И преклонение пред словом «человек»

Мы прятали под отрицаньем.

Как было нам смешно тогда глядеть на тех,

Кто, полюбив покой, уют ленивый,

Не зная прошлого, ни будущего вех,

Влачился и скучал, чья жизнь был труд и грех,

Грех мелкий, залганный, стыдливый.

Ах, нет, сперва был бой. Сперва была борьба,

Но наша цепь в ней сразу разорвалась…

Один, другой исчез… Чудовищна, тупа,

Сдавила чернь вокруг… В ней вольная толпа

Рассеялась и затерялась…

И наши голоса покрыл могучий гул

Врагов. Идешь и ищешь лиц знакомых,

Вот друг былой на миг вдали тебе мелькнул,

Упал, кричит, и видишь, как его лягнул

Осел под хохот насекомых.

Мы все теперь молчим. Ритмичный, страшный стук

Дней и годов нам был взамен награды.

И если ныне мы услышим, что наш друг

В ливрее ходит, то, изобразив испуг,

Не правда ли, мы втайне рады?

1911

«Когда заснуть невмочь…»

Когда заснуть невмочь

И дух тебя томит,

Иди на площадь в ночь.

На ширь звенящих плит.

Там зданий ряд далек,

Звук кажется утроен,

Пустынен, и покоен,

И царственно широк

Размеренный простор,

И ровно дышит мрак…

Как долог взор,

Задумчив шаг…

Там есть тяжелый храм

Он стар. Он утомлен.

По звонким ступеням

Взойди под строй колонн,

Где гулы тишины

И тени притаились…

Молчи. С камнями сжились

Здесь вековые сны.

Идущий в сумрак свод…

Чуть слышный дальний шум…

О, ширь высот!

О, четкость дум!

Здесь – звонкость колоннад.

Здесь – шепот дряхлых ниш.

Мгновения летят.

Стройна ночная тишь

Ритмично мир идет

Куда-то мимо, мимо…

О, разве выразимо

Раздумие высот,

Душа ночных минут

И сложность чутких снов?

Они умрут

Со мной без слов.

Тогда как горячо

Мне шепчет мысль моя,

Что кто-то есть еще,

Кто в мире, как и я,

Измучен сменой дней

И бездной небосвода,

Крадется к мыслям свода

И спящих площадей.

Мне кажется, его

Я встречу, я найду…

О, кто ты, кто,

Кого я жду?

1911 СПб

«Невский под вечер.Девицы, разносчики…»

Невский под вечер. Девицы, разносчики,

Шубы собольи, фаты и извозчики.

Десять часов. Началася ловитва…

Ха – Ха – Ха! Люди! Жизнь – это молитва!

1911

«Вот нищий, слепой… И просит и гнется…»

Вот нищий, слепой… И просит и гнется,

И руку сует. Я полн тоской,

Даю ему медь, а сердце рвется:

О, Боже, зачем, зачем слепой!

1911-1912

«Рифм ищу я, поэт, для искусства…»

Рифм ищу я, поэт, для искусства,

Продаю я созвучия вновь.

О, пусть ценят, как пряности, чувство!

Как за устрицы, платят за кровь!

1911-1912

«Жизнь мне кажется скучною ссорой…»

Жизнь мне кажется скучною ссорой,

Человек же боксером тупым,

Но во всяком есть гений, который

Только заперт рассудком сухим.

Труд, и пошлость, и злость рассуждений…

Не стыдись же себя, не молчи:

Человек – это замкнутый гений!

О, найдите, найдите ключи!

1911-1912

В КАФЭ

«Еще стакан!» – «здесь место есть свободное?» –

И крики и люд – переменные.

И блики ламп. Писатели модные,

Студенчество, биржа, военные.

А, «девочка»! Наглая, шумная;

Улыбка греховно-скользящая…

Здесь жизнь твоя – яркая, умная,

Но будто бы не настоящая.

1911-1912

НИЩЕМУ МАЛЬЧИКУ

Свиненок! Дрянь! Негодяй! Вымогательство!

И как монотонно лжет…

Ведь знаю я – тут наем, надувательство;

Подай – «хозяин» пропьет.

А он-то, он! По холоду зимнему

И рыщет, и лжет нам всем…

Но… все-таки… Буржуа! Подадим ему,

Мальчишка прозяб совсем!

1911-1912

«После быстрых, ненужных метаний…»

После быстрых, ненужных метаний

Непрожитого, тусклого дня

Среди каменных улиц и зданий,

Оскорбленные рои желаний

И ласкают и мучат меня…

Весна 1912

«Пред мной предвечная лазурь…»

Пред мной предвечная лазурь.

Безбрежность, ясность, ласка.

Нет, мозг, не верь, мой лоб нахмурь –

Вся эта ласковость – предательская маска.

Где я? Где я влачу ярмо?

В пространстве… А пространство?

Где, в чем лежит оно само?

Всё скрыто, нам дано лишь внешнее убранство.

Не брать! Не скрашивать позор,

Не доверяться раю!

Я говорю: да, небо, да, простор.