— Солис, сэр! Помогаю в поисках ребенка, сэр! Есть, прибыть срочно к заправке на Гранд Конкорс. Можно вопрос? Её, в самом деле, собираются поджигать? Там взлетит на воздух полквартала! Вот же грёбаное дерьмо! Будем с Собески на месте через пять минут. — Солис виновато улыбнулся Гольдбергу.
— Извините, сэр, начальство приказало всё бросить, и мчатся на помощь парням на заправке. Там, похоже, латиносы собираются устроить поджог. Мой вам совет — я понимаю, что без дела вам сейчас сидеть невмоготу, поэтому попробуйте просто спрашивать всех подряд в этом универмаге о вашем сыне. Да поможет вам Бог! — с этими словами полисмен скрылся в темноте.
…
Со стороны Меллроуза и Порт Морриса виднелись всполохи пламени. Ветер доносил вой пожарных машин. Адаму было не понятно, кому потребовалось ещё и поджоги устраивать, только позже ему рассказали, что поджоги отвлекали полицию от охраны магазинов.
Перед витриной магазина спорттоваров «Marshalls», что на углу 149-ой и Брук-авеню, перекрывая звуки ливня, шумела толпа. Персонал закрыл высокие стеклянные двери и забаррикадировал их изнутри мебелью и спортивными снарядами. Адам подкрался к забранной металлической решёткой витрине. Толпа чёрных бурно сомневалась в нерушимости института частной собственности. Полиции поблизости видно не было. Скорее всего, их всех отправили защищать Бродвей, Уоллстрит и 5-авеню в Нижнем Мантеттене.
Над прибывающей мокрой толпой висел шмелиный гул, все чаще прорезаемый противными женскими взвизгами. Прислушавшись, в шуме можно было уловить некий нечеловеческий ритм; ему подчинялось все, начиная с перетаптывания и кончая тональностью отдельных выкриков. Адаму нужно было просто попасть внутрь. Он с возрастающим интересом наблюдал образование из присутствующих, некоего сверхорганизма, жестко управляющего каждым своим элементом… Этот сверхорганизм явно себя не проявлял — однако каким-то загадочным образом всякий, стоящий перед магазином, четко знал: мы пришли за добычей. И мы ее возьмем и унесем домой.
Стоящих на самом крыльце уже помаленьку начинали поддавливать, те отпихивались, все громче и злее матерясь, добавляли толпе градуса. Ещё через минуту какой-то детина вывернул из асфальта стойку декоративного ограждения и саданул по стеклу. На фоне синего ночного неба было прекрасно видно, как металлический стержень откинулся назад, затем, ускоряясь, описала дугу — и глухим бум-м-м споткнулся об витрину.
— Дай сюда, дурень безрукий! Дай, тебе говорю! — завопила, стоящая рядом, черная баба. Она протиснулась в первый ряд, вырвала инструмент у мужика, и со всей дури шарахнула по витрине. Звон стекла сменился коротким жутким хрустом распарываемых тканей и криками раненых; толпа охнула — и замерла. Адам в ужасе отпрянул. Острые плоскости рубанули по телам, прижатым к самому окну. На решетку тут же набросили цепи, дёрнули каким-то пикапом, и прямо по телам покалеченных толпа ринулась в тёмное чрево магазина.
Магазин на удивление быстро заполнялся «покупателями». Всех, прежде всего, интересовал оружейный отдел и прилавки с ножами, луками и арбалетами. Поэтому грабители сразу же начали грызться между собой… Хорошо, что стрелковый отдел в уровне земли, до второго пока никому дела нет. Главное, чтобы Майк догадался там спрятаться.
Холодная злоба мощным разрядом пронизала Адама. Вот же паскудный мальчишка! Знал, что будет грабёж и рванул в самое пекло.
— Майк! Ма-а-айк! — что было сил, закричал Адам в темноту второго этажа. Ответа не было… Немного остыв от всплеска злости, Гольдберг прошёл по всему торговому залу, время от времени выкрикивая имя пасынка. Через некоторое время на этаже начали появляться взбешенные отсутствием добычи «добрые соседи». Адам решил, что можно переключаться на первый этаж. Там тоже его не было. Он уже изрядно устал, очень хотел пить и, ко всему, у него ужасно разболелась голова.
— Тут пять минут до дома. Дойду, посмотрю как там, приму аспирин, и подумаю, где ещё искать засранца, — решил Гольдберг.
Подходя к дому, Адам внезапно заметил в окне полоску света. — Чёрт! Неужели наш дом кого-то заинтересовал? Там же ничего ценного. — Мысль промелькнула в голове и сменилась другой — как незаметно попасть домой?
Гольдберг подкрался к парадному крыльцу. Подёргал дверь. Заперто. Приложил ухо к замочной скважине и вдруг услышал тихое, как будто щенячье, поскуливание. Вздох облегчения вырвался из его груди.
— Майк, мальчик мой, открой, поскорее, на улице такой ливень, а я, кажется, забыл ключ.
— Дядя Адам! — раздался из-за двери знакомый голос. Майк от волнения никак не мог справиться с замком. — Подождите, я сейчас открою, сейчас, вот уже получилось. Дядя Адам, я проснулся, а никого нет, ни тебя, ни мамы… и темно… и гром гремит… и дождь… Мне было очень страшно.
— Ничего, ничего, всё хорошо… Мама и Джуди в Куинсе. Я тут искал тебя, — Адам прижал мальчика к себе, — как хорошо, что ты дома. Сейчас запрём двери, придвинем к ним комод и пойдём спать.
За окнами сквозь пелену дождя пробивались всполохи пожаров. Больше тысячи возгораний было зафиксировано пожарными Нью-Йорка в ночь на 14 июля 1977 года.
