– Ты готова выйти за того, за кого сказал тебе выйти наш папа?
– А разве ты поступила бы по‑другому?
– Не думаю, что могла бы выйти замуж за мужчину, который меня даже не привлекает.
– Но если бы папа сказал тебе, что некий мужчина ему нравится, если бы он сказал, чтобы ты присмотрелась к нему, разве ты не попыталась бы послушаться его?
Рен отвела глаза в сторону.
– Не знаю. Полагаю, я сделала бы попытку, но если бы после двух лет знакомства я все еще не испытывала к нему физического влечения…
– Брак – это партнерство. Наши тела изменятся. И сексуальное влечение изменится тоже. Поэтому нужно иметь что‑то общее. Я хочу сказать, что гораздо разумнее выйти замуж за человека, с кем у тебя много общего, чем за того, с кем тебе просто нравится кувыркаться в постели.
– Я не предлагала тебе выйти замуж за работника на ранчо. Но почему бы не найти компромисс и не выйти замуж за человека, с которым тебе понравится и разговаривать, и спать?
– Мне пока не удалось найти такой компромисс, который устроил бы нашего папу.
– Может, тебе стоит подождать, пока ты не найдешь такой компромисс?
– А может, мне стоит прислушаться к совету папы? Может быть, мой брак с Донованом будет и не самым лучшим. Но, может быть, нельзя получить сразу все? Потому что нам с тобой очень, очень повезло. Посмотри на нашу жизнь. У нас так много всего. И я могу обойтись без того, чего у нас нет.
Рен выглядела несчастной.
– Не знаю. Мне все это кажется… трагичным.
– А что насчет тебя? Ты сказала, что хотела мужчину, но ничего не сделала для того, чтобы заполучить его?
– Это совсем другое.
– Значит, есть мужчина, которого ты хочешь, но ты не можешь быть с ним.
– Но мне он даже не нравится, – сказала Рен.
Эмерсон потрясло это признание. Потому что Эмерсон знала только одного мужчину, которого Рен ненавидела. И то, что Рен хотела его…
Неудивительно, что Рен старалась не говорить о нем. Она ненавидела Крида Купера больше всех на свете. Если эти двое когда‑нибудь прикоснутся друг к другу, произойдет взрыв. И Эмерсон не могла понять, почему до сих пор не догадалась обо всем этом.
Может быть, потому, что никогда не испытывала такого эмоционального напряжения, как то, которое испытала с Холденом всего пару дней назад.
– Значит, ты понимаешь, что между желанием и его осуществлением есть большая разница, – сказала Эмерсон и потупилась. – Да, меня дико тянет к этому парню, и химия между нами поразительная. Но это никогда не сможет стать чем‑то большим. Хотя на время можно уступить своим желаниям.
Рен содрогнулась.
– Я не могу. Правда, правда, не могу.
– Как хочешь. Но я хочу сказать тебе, что больше не позволю давать мне советы, потому что ты сама живешь в стеклянном доме.
– Неправда. Это совсем другое. Я не собираюсь замуж за человека, за которого выходить замуж нельзя.
– Ну, я выхожу за того, за кого хочет выдать меня папа. Я доверяю ему. И полагаю, что все будет хорошо, потому что этого хочет папа, а он никогда… он никогда не давал мне неправильных советов. Он никогда не обижал меня. Он всегда поддерживал меня.
Ее отец желал ей только добра. Она знала это. И она собиралась доверять ему и впредь.
– Я знаю, – сказала Рен, обнимая сестру за плечи. – По крайней мере, у тебя будут теперь хорошие воспоминания.
Эмерсон улыбнулась.
– По‑настоящему хорошие.
– Я не желаю слышать подробности. – Рен похлопала сестру по плечу.
– Я и не собираюсь делиться ими с тобой. Это очень личное, – сказала Эмерсон и посмотрела на список гостей, который держала в руке. – А теперь займемся делом. Сегодняшняя вечеринка пройдет как по маслу.
– Не сглазь, – испугалась Рен и постучала по деревянному столу.
– Не бойся, не сглажу. Это же твое мероприятие. Так что все будет просто замечательно.
Вечеринка удалась на славу.
Все были очень довольны, и Эмерсон непрерывно делала селфи с гостями. Это, по крайней мере, отвлекало ее от мыслей о ситуации с Холденом.
Хотя никакой ситуации не было, вот в чем дело. Но она никак не хотела признавать эту правду.
Она очень хотела, чтобы ситуация существовала. Но, как она и сказала Рен, не было смысла зацикливаться на этом. Брак – это нечто большее, чем просто супружеская кровать.
Они с Холденом были совместимы в постели – настолько, что ее пульс учащался от возбуждения при одной только мысли об этом. Но это не означало, что они смогут построить какие‑то отношения, не говоря уже о браке.
У них не было ничего общего.
Хотя это было только предположением. Точно она этого не могла знать.
Мимо проходил официант, и она протянула руку, чтоб взять с подноса бокал с шампанским. И в этот момент произошли две вещи.
Первая – она увидела входящего в комнату такого потрясающего мужчину, что у нее перехватило дыхание.
И вторая – она внезапно осознала, что знает этого мужчину. Хотя он выглядел совсем другим в прекрасно скроенном смокинге.
И ее сердце сделало кувырок.
Отчего, она даже сама не знала.
Неужели оттого, что в комнату вошел Холден, одетый в смокинг?
Ее мозгу потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать все это.
Она только не могла понять, что все это могло бы значить.
То, что он так выглядел. То, что он вообще был здесь.
