Просто неотразим - [32]

Джорджина встала, прошла к зеркалу и стала неторопливо расстегивать фрачную рубашку. Из-за того что Лекси была темноволосой и смуглой, окружающие часто говорили, что девочка похожа на мать. На самом же деле Лекси была копией своего отца. У нее были такие же голубые глаза с длинными и густыми ресницами. И носы у них были одинаковой формы. А когда Лекси улыбалась, у нее на щеке появлялась ямочка. Такая же, как у Джона.

Джорджина медленно расстегнула манжеты. Лекси была самым главным в ее жизни. Ее душой. При мысли, что она может лишиться дочери, Джорджина похолодела. Ее охватил страх, какого она не испытывала уже давно. Теперь Джону известно, что она живет в Сиэтле, и он сможет найти Лекси. Ему достаточно порасспросить кого-нибудь в Фонде Харрисона, чтобы разыскать Джорджину.

«Но с какой стати Джон будет искать меня?» – спросила себя Джорджина. Семь лет назад он высадил ее в аэропорту и тем самым, показал, что именно чувствует к ней. Даже если он узнает, что у него есть дочь, вряд ли ему захочется иметь с ней дело. Ведь он звезда хоккея. Зачем ему маленькая девочка?

«Я превращаюсь в параноика», – сказала себе Джорджина.

На следующее утро Лекси съела овсянку и поставила миску в раковину. Она услышала, как мама включила воду, и поняла, что они еще нескоро отправятся в торговый центр. Ее мама любила подолгу стоять под душем.

Позвонили в дверь, и девочка побежала в гостиную, волоча за собой зеленое боа, подаренное ей Мей. Остановившись у окна, она отодвинула в сторону гардину. На террасе стоял мужчина в джинсах и полосатой тенниске. Лекси пару секунд разглядывала его, а потом отпустила гардину. Замотав боа вокруг шеи, она направилась к входной двери. Ей не разрешалось открывать дверь чужим, но мужчина, стоявший на террасе, не был чужим. Она знала, кто это. Она видела его по телевизору, а однажды Мистер Стена с другом даже приходили к ним в школу и раздавали автографы. Правда, Лекси не удалось добраться до гостей и получить их автографы.

Лекси открыла дверь. И посмотрела вверх – высоко вверх.

Джон снял солнечные очки и положил их в кармашек тенниски. Когда дверь открылась, он посмотрел вниз – далеко вниз. И испытал шок, причем не только от наличия ребенка в доме Джорджины, но и от того, что на этой маленькой девочке, смотревшей на него снизу вверх, были розовые ковбойские сапоги из змеиной кожи, крохотная розовая юбочка и пурпурная в горошек кофточка, а дополнением к наряду служило намотанное на шею едко-зеленое боа. Но даже пестрота ее наряда не шла ни в какое сравнение с яркостью макияжа.

– Э-э… привет, – промямлил Джон, потрясенно разглядывая голубые от теней веки, розовые от румян щеки и блестящие от красной помады губы. – Мне нужна Джорджина Ховард.

– Мама в душе, но вы можете войти.

Девочка повернулась и пошла в дом. Жиденький хвост, завязанный у нее на макушке, покачивался в такт ее шагам.

– Ты уверена? – Джон совсем не умел общаться с детьми и тем более с маленькими девочками, однако он знал, что им запрещается приглашать в дом чужих. – Джорджине может не понравиться, что ты впустила меня, – сказал он, подумав про себя, что она в любом случае не обрадуется его появлению в доме.

Девочка оглянулась.

– Она не будет возражать. Сейчас принесу что-нибудь, – заявила она и отправилась за этим «чем-нибудь».

Джон сунул чековую книжку Джорджины в задний карман джинсов и переступил порог. Чековая книжка была лишь предлогом. А привело его сюда любопытство. После того как вчера вечером Джорджина ушла с банкета, он, не переставая, думал о ней. Закрыв за собой входную дверь, Джон прошел в гостиную, ощущая себя не в своей тарелке.

В отделке комнаты главенствовали пастельные тона. На диване с цветочным рисунком лежали подушки из той же ткани, что и гардины. Повсюду стояли вазы с маргаритками и розами и корзины с высушенными цветами. Многочисленные фотографии были вставлены в серебряные рамки, и некоторые из этих рамок были увенчаны ангелочками. В общем-то убранство комнаты не вызвало у Джона отторжения, но беспокойство в душе осталось.

– Вот это отлично подойдет, – заявила маленькая девочка, вкатывая в гостиную миниатюрную магазинную тележку из оранжевой пластмассы.

Устроившись на диване, она похлопала ладонью рядом с собой.

Ощутив еще большую неловкость, Джон сел рядом с девочкой. Он пытался понять, сколько ей лет. Однако он не умел на глаз определять возраст детей.

– Вот, – сказала девочка, доставая из тележки футболку с далматинцем и протягивая ему.

– Зачем мне это?

– Вы должны расписаться на ней.

– Я? – изумился Джон, чувствуя себя огромным рядом с этой малышкой.

Она кивнула и протянула ему зеленый маркер.

– Твоя мама рассердится.

– Не-а. Это моя субботняя майка.

– Ты уверена?

– Ага.

– Ну ладно. – Джон пожал плечами и снял колпачок с маркера. – Как тебя зовут?

Девочка свела брови, в ее темно-голубых глазах появилось суровое выражение, и она посмотрела на Джона так, как будто он взял недостаточное количество бутербродов на пикник.

– Лекси. – Затем она повторила имя еще раз, на тот случай, если он не понял: – Лек-си. Лекси Мей Ховард.

«Ховард? Значит, Джорджина не вышла замуж за отца ребенка. Интересно, – спросил себя Джон, – что представляет собой тип, с которым сошлась Джорджина? Тот, который бросил собственную дочь?»