Прости - [44]
И дед, кстати, тоже ведь не возражал против бабушкиных инициатив. Вряд ли она пристала к нему с ножом к горлу: женись! Обиделся на Тосю и поплыл по течению. Женился, а сам все о Тосе думал. Р-романтик! Ну и отыскал бы, а не ложился бы в постель с нелюбимой женщиной, не плодил бы детей. Правда, тогда и Александра бы не было, был бы кто-то другой. Но все равно. Жениться, а думать все время про другую – как-то не очень честно выходит. Не так уж, видать, сильно любил, если не рванулся Тосю свою разыскивать на просторах необъятной родины.
Родина-то, конечно, необъятная, но – если любил? Ах да, она же его предала, с другим роман закрутила. Ну да. Зато он исчез без объяснений. А она… Черт! Наверное, любая история сводится к этому вот: а она! а он! а она!
Зачем деду сейчас вынь да положь приспичило Тосю отыскать? Сказать в последний раз «люблю»? Или что-то другое?
Голова гудела от усталости, часы показывали что-то немыслимое. Но до конца тетрадки оставалось совсем немного.
– Задержитесь, пожалуйста.
Наверное, страх перед классным руководителем прошит в подкорке. Я лихорадочно соображал: что такого могла натворить Оля, чтобы понадобился разговор без посторонних ушей? Но учительница – черт, от волнения даже имя-отчество из головы вылетело – улыбнулась коротко:
– Вы ведь Суховеров?
– Да-да. Оля что-то…
– Нет-нет, у Оли все хорошо, она умница, хотя в первом классе рано, наверное, об этом говорить, но никаких нареканий, наоборот. Я… – она замолчала, перекладывая на своем столе ручки, тетрадки, бумажки какие-то. И вдруг спросила: – Ты меня совсем не помнишь?
– А должен? – Я искренне удивился, но вгляделся в полноватую, ничем вроде бы не примечательную женщину.
– Я Настя, Тосина соседка по комнате.
Настя? Немыслимо. Да она же лет на пятнадцать старше, чем… чем надо. Но, с другой стороны, если некоторые дамы в полтинник выглядят на тридцать, почему тридцатилетняя не может выглядеть на полтинник? Тосину соседку я помнил более чем смутно. Что-то такое хлипкое, невзрачное, волосы, кажется, длинные. Да, точно, эта прическа называлась «конский хвост». Но волосы ведь каштановые были! А теперь светлые. И стрижка с какими-то локонами, или как там это у женщин называется. И выросла, в смысле объемов, мало не вдвое. Где уж тут узнать.
– Не то чтобы не помню… Смутно… – виновато промямлил я.
Она опять улыбнулась, уже теплее и как бы по-свойски, что ли.
– Все собрание приглядывалась – ты или не ты. Да и раньше, когда жена твоя приходила, гадала – однофамильцы или, может… – она не договорила. – На самом деле ничего я не приглядывалась, про фамилию правда, а тебя сразу узнала, ты не сильно изменился. Мы тогда Тоське все завидовали: симпатичный, умный, влюбленный… И вообще… А потом раз, и пропал.
– Уехать пришлось… и вообще, – повторив за ней расплывчатую формулу, я вдруг сообразил, что из моих уст «и вообще» можно понять и как «сидел», и я неловко поправился: – Работал, Братскую ГЭС строил.
– Стро-оил? – с непонятным удивлением переспросила Настя. – Ты же вроде в газету писал.
– Нет, с тем все давно. А… Тося? Как?
– По распределению уехала. Писала пару раз, но давно уже ничего от нее не было. Могла бы и в Москве остаться, с таким-то дипломом. Или хоть в ближнем Подмосковье. А она ни в какую. Не могу, говорит, на эти улицы смотреть. После того как… ну после того, что случилось.
Надо было, сказав что-нибудь вежливо-нейтральное, попрощаться и уйти. Но разве можно уйти от прошлого. И я продолжал стоять возле плохо вытертой доски, как не выучивший урок двоечник. И все-таки переспросил:
– После… чего? – Собственный голос вдруг показался мне незнакомым. – Она ведь, кажется, после меня с Родионовым начала встречаться? И там…
Настя явно изумилась:
– С кем? А, да, мелькал такой. Родионов, говоришь? Пару раз она с ним встречалась, но как-то так, вскользь. А когда ты пропал, тот тоже испарился с горизонта. Все вы, мужики, одним миром мазаны. Чего тебя вдруг на Братскую ГЭС понесло? Романтики захотелось?
– Ну…
– А! – Настя безнадежно махнула рукой, на которой не было ни следа обручального кольца. – Что уж теперь. Мужики! Хоть бы словечко ей сказал, объяснил… Хоть бы пару строчек написал!
– Я писал…
– Писал он… Уж сейчас-то чего врать? Тоська почернела вся. Все больницы обзвонила, все отделения милиции, мало ли. Даже родителям твоим…
– И…
– Не сказала. Уж не знаю, что ей там ответили, она вроде и повеселела чуть, но… Нет, не повеселела, но хоть на куклу уже не была похожа. Потому что ее обожаемый Боря, оказывается, вполне жив, ни в какой не в больнице, тем паче не в морге, не в милиции, не… Просто ему вожжа под хвост попала. Ну а после уж, когда Колокольцев рассказал, как и что…
Я совсем ничего не понимал. Про статью для «Комсомолки» Мишка точно не знал, про предупреждение от отцовского приятеля тем более. И что он мог Тосе рассказать?
– Насть, я правда не понимаю. Да, я уехал… неважно, были причины. Но она ведь с Родионовым встречалась, мне Мишка же о том и доложил.
– Ми-ишка? – переспросила она все с тем же непонятным удивлением. – Колокольцев?! Вот ведь… Не, я еще тогда видела, что он жук тот еще, но чтоб настолько. Тебе, значит, доложил, что у Тоськи лямур с Родионовым, так? А сам, стоило тебе удалиться в туманные дали, давай круги вокруг Тоськи нарезать. Собственно, он и до твоего отъезда клинья подбивал, но она отмахивалась. А тут то ревет ревмя, то тупо в стенку пялится. А Колокольцев ее утешает. Тоська-то его все равно гнала, да как прогонишь, когда он начал ей о тебе рассказывать. Она, как узнала, что ты жив, вроде к учебе вернулась, но сердце-то не камень.
Казалось, судьба подслушала мечту талантливого режиссера Алексея Соколовского — и осуществила. Но так, как меньше всего на свете он хотел бы. Чувство неизбывной вины поселилось в его душе.Свои разочарования, болезнь, одиночество Алексей считал самыми легкими наказаниями за роковые события. Старинная кожаная папка, которая досталась ему от предков, найденная в ящике письменного стола, неожиданно подкинула Алексею шанс. Шанс изменить свой жребий…
Трудно Андрею Сорокину жить обычной жизнью, если с младенчества он видит чужие мысли. Взросление и развитие его способностей приносит горе не только ему, но и его близким. Изломанные судьбы, предательство и смерть лучших друзей, потерянное имя — следствие его дара. Хватит ли у Андрея сил доверять людям так же, как доверяли ему дельфины в научной лаборатории теплого южного города?
Модный прикид, дорогие часы, общая ухоженность… Она быстро поняла, что такую рыбку неплохо бы иметь в своих сетях. «Ноги от ушей, третий размер, красота натуральная, да еще и с книжкой в руках… Пожалуй, подходит», – подумал он. Мужчина и женщина сошлись. Но не для любви. Не для «поединка рокового». Каждый воспринимал друг друга как орудие для достижения своих целей. И если ее планы банальны, то его расчет коварен и низок.
На нее охотились, ее похищали, ссылали и держали взаперти. А все потому, что она, простая деревенская девушка, обладала необычным талантом, подобным тому, которым были наделены Вольф Мессинг и Ванга. Знание своей судьбы заманчиво. Но Ольге ведать об участи возлюбленного, о доле своих близких совершенно не хотелось. Не из-за того, что пугала ее слава ведьмы, не из-за того, что Оля перестала принадлежать самой себе – потому лишь, что в борьбе с роком даже такой человек, как она, слаб и ничтожен.
Судьба жестоко обошлась с Андреем Шелаевым: кризис 2009 года разрушил его бизнес, жена сбежала с художником, отсудив у бывшего супруга все состояние, друзья отвернулись от неудачника. Он думал, что ему никогда уже не выбраться из той пропасти, в которой он оказался. Именно в этот момент к нему подошла странная женщина и предложила такую сделку, о которой бывалый бизнесмен и помыслить раньше не мог. С легкостью согласился Андрей на… продажу собственных счастливых воспоминаний — жизнь ведь длинная, накопятся новые…
Антон Житкевич сам себя не узнавал. Он, молодой, но уже успешный ученый и весьма перспективный бизнесмен, никогда не веривший в приметы, предсказания и прочую мистику, привыкший полагаться только на факты, вдруг решил сделать татуировку.Впрочем, ничего удивительного. В глубине души, тайно, Антон надеялся, что эта авантюра изменит его судьбу. Как только на спине Антона появилось изображение улыбающейся морды черного кота, перемены грянули как гром среди ясного неба… И это явилось всего лишь началом долгого пути к истине…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.