Прости, но я скучаю - [74]

Выступление еще не началось, но из динамиков гремела жестяная эмо-музыка. Парень, который продал им билеты у входа, казался немолодым, скучающим и неуместным в своих мешковатых джинсах, как папаша, сопровождающий неразумных чад на школьных танцах. «Обмен» оказался точно таким, как на всех фотографиях, которые видела Маккензи, и на всех видео, которые показывала ей Селеста. В старших классах Селеста все время каталась сюда со своими дружками; Маккензи только мечтала об этом. Просто помешалась на этом. Она писала обзоры концертов, отрывки из которых видела в интернете, и воображала, что и сама там была. И вот она стояла здесь. Как будто вдруг выяснилось, что место, которое навязчиво являлось ей в повторяющихся снах, существует на самом деле, и теперь она идет туда наяву.

– Кто это? Неужели Ларри? – Сунна указала на фигуру в углу, клонящуюся долу, как созревший подсолнух. – Ну и мрачный у него вид.

Маккензи засмеялась, что удивило их обеих.

– Да. Действительно.

– Интересно, что он здесь забыл?

– О. – Маккензи подумала, что он, наверное, последовал ее совету. – Это я ему сказала.

– Ты?

– Ну да. Помнишь, он приходил в тот день, когда ты заперла дверь и не могла войти. Он сказал, что любит панк-музыку. А тут выступает куча панк-групп, вот я и подумала…

– А-а. Мило с твоей стороны. Как думаешь, нам следует…

– Подойти поздороваться?

– Нет, я не об этом… – Сунна украдкой взглянула на Ларри, который еще не успел их заметить. – Я подумала, может быть… нам встать вон там. – Она указала на открытую площадку у бара, где их скрывал бы усилитель.

– Сунна!

– Что? Ты хочешь с ним поговорить?

– Нет. Не то что хочу. Просто он здесь один. А рассказала ему об этом я. Что, если он увидит нас и поймет, что мы его избегаем? – Маккензи почувствовала, как к горлу подступают эмоции. Она знала, что это не из-за Ларри, но тех, кому эти эмоции предназначались, больше не было рядом, так что пусть будет из-за Ларри. Нечто похожее она ощущала в день, когда нашли тело Тани. Тогда Маккензи первым делом вошла в комнату Тани и увидела вещь, которую подарила ей на тот последний день рождения. Маккензи выбежала в парадную дверь, мимо рыдающих родителей и еще не успевших уйти полицейских, и направилась к дому по соседству, где жила одна из подруг Тани. Там Маккензи сунула подарок – компакт-диск – в почтовый ящик и побежала домой. Почему-то мысль об этом диске, лежащем в комнате Тани, все еще завернутом в целлофан, вытеснила все остальные. Маккензи хотелось опустошить всю Танину комнату, отдать ее вещи первому встречному, кто захочет их взять. Было просто ужасно думать о подарке, который она выбрала для сестры с такой любовью, а та даже не успела его развернуть. Все пропало зря. Тогда Маккензи не понимала, почему, и сейчас тоже не до конца понимала, но, возможно, дело было в энергии, в эмоциональном вкладе. Если вы вложили столько труда, энергии, а может, и любви, чтобы что-то для кого-то сделать, а он этим не воспользовался или не получил – куда все делось? И куда денется, если не направить это в другое русло, просто рассеется, потеряет смысл?

Сунна кивнула.

– Верно. Может быть, ты и права. – Она обняла Маккензи за плечи и притянула к себе. – Пойдем, поздороваемся.

– Спасибо.

– Ларри! – Сунна начала пробираться сквозь небольшую толпу, таща за собой Маккензи. Ларри заметил их и удивился, именно этого и ожидала Маккензи.

– Сунна?

Сунна заставила себя улыбнуться.

– Привет, Ларри. Ты пришел послушать…

Она оглянулась на Маккензи, но та пожала плечами. Ни одна из них даже не взглянула на афиши, расклеенные по всей стене у входа.

Ларри кивнул, его глаза сияли, будто с ним заговорила знаменитость.

– Да, – сказал он с энтузиазмом. – Говорят, классная группа.

– Это хорошо, – сказала Сунна. – А кто они? В смысле кто играет?

Ларри растерялся.

– Э-э… знаешь ли… не помню. – Он издал нервный смешок, от которого Маккензи снова захотелось заплакать. – Забыл, как она называется. Я просто… просто слышал, что они хорошие… от… того мальчугана у входа. – Он указал на «мальчугана», который теперь пересчитывал деньги в кассе и выглядел скорее сердитым, чем скучающим. Может быть, злился из-за того, что ему скучно.

Маккензи видела, что Сунна изо всех сил старается поддержать разговор.

– Здорово, – сказала она, глядя на Маккензи в ожидании помощи.

То, что произошло потом, поначалу показалось чудом просто потому, что отвлекло внимание. На самом деле это было крайне некстати – полная противоположность чуду: вошел Джаред. Он небрежно приобнял за шею свою невесту-медичку, рука лежала на ее плече, ее ладонь – поверх его руки. Они оглядели зал: толпу подростков и троих взрослых, стоявших в углу. Едва у Маккензи мелькнула надежда, что Джаред ее не заметит, как он ее заметил.

– Привет, Маккензи! – окликнул он, подходя к ней с будущей женой на буксире. – А где же твой попугай?

– У тебя есть попугай? – Ларри забеспокоился. – Э-э… ты держишь в доме попугая? Э-э… не хочу показаться…

– Нет, нет. – В этот момент Маккензи чувствовала странную благодарность к Ларри. – Просто чучело, часть моей рабочей униформы.

– А-а, тогда ладно. Потому что, знаешь, с домашними животными – в контракте есть пункт…