Проси за меня у святого Мартина, хранителя всех бродяг - [6]

— Ты прикалываешься?

ХэТянь молчит.

Он перебарывает желание облизать губы и начать нервно отбивать ногой по асфальту, чувство такое, что весь парк вдруг ударил ему в лицо и в лёгкие.

Рыжий шумно дышит, крылья носа слегка раздуваются от ярости. А потом…

ХэТянь успевает поймать его предплечье, которое моментально, рывком вырывается из его пальцев.

— Пошёл ты, гондон!

— Стой!

— Ещё раз тебя увижу… — рявкает Рыжий. — Вот же, доебался! Да пусти ты!

ХэТянь поднимает руки и делает шаг назад. Он понимает, как это выглядит со стороны. Понимает, какой херни мог надумать Рыжий. Чёрт, кажется, всё летит в задницу.

— Пять ужинов, — говорит он, держа руки в жесте «сдаюсь».

— Отойди.

— Пять ужинов, — повторяет ХэТянь. — Цену сам назовёшь. Идёт?

— Уйди отсюда. По-хорошему.

— Что ты теряешь?

— Да что с тобой не так?!

У Рыжего глаза горят, ХэТянь внезапно думает: куда бы он ударил, если бы собирался бить. Наверное, в челюсть или в солнышко.

Лицо у Рыжего словно одеревенело. Смотрит прямо, как бык. ХэТянь чувствует, что ему сейчас действительно прилетит.

— Просто подумай, лады?

Рыжий молчит.

Желваки вовсю гуляют на щеках, словно он представляет, как перегрызает глотку Хэ Тяня.

Видно: отвечать ничего не собирается.

Рыжий напрягается весь, словно каменный. Застывает, пока ХэТянь достаёт у него из нагрудного кармана блокнот и маркер. Пишет свой номер на первой же странице прямо под последним заказом. Лапша и тушёная курица. Кофе и песочное пирожное для дамы.

Под рядом цифр — короткая подпись.

— Подумай, — повторяет ХэТянь.

Они смотрят друг на друга, пока за спиной не скрипит дверь и чей-то голос не врывается в сознание:

— Шестой столик рассчитывать кто будет?!

Рыжий слегка вздрагивает, моргает. Переводит нервный взгляд, быстро кивает куда-то ХэТяню за плечо. Потом в пару шагов обходит, торопливо идёт обратно в «Тао-Тао».

— Пять ужинов, — громко говорит ХэТянь, оборачиваясь.

Рыжий поднимает руку с выставленным средним пальцем.

— После этого я отъебусь от тебя, — кричит ХэТянь.

Рыжий будто бы на секунду запинается, но продолжает идти.

— Насовсем! Подумай хорошенько.

Он смотрит, как напряжённая фигура исчезает за служебной дверью, и почему-то хочется укусить себя за сжатый кулак. Вернуть последние слова назад.

Незнакомая дама с картонным стаканом толкает его плечом и смущенно извиняется.

В сумке, оставленной на лавке, снова начинает звонить мобильный.

…утка с тушёными овощами пахнет так, что слюна невольно собирается под языком.

Если бы он знал, что Рыжий так готовит, предложил бы ему всё это ещё в тот день, когда увидел, как тот сидит с разбитой рожей около школы.

Рыжий молчит.

ХэТянь стоит за ним, опираясь бедром о кухонный стол и сложив руки на груди. Он не хочет чувствовать себя тюремным надсмотрщиком, но не может заставить себя уйти с кухни. Он рассматривает коротко стриженный затылок и считает удары сердца. Следит за чёткими движениями. Кажется, он сам не ориентировался на своей кухне так, как этот тип.

Эта грёбаная бродяжка.

Да он должен быть на седьмом небе, находясь здесь и заполучив в карман немаленькую, кстати, сумму. Но первое, что говорит Рыжий, заходя в студию Хэ Тяня, это: «цвет стен — говно».

ХэТянь обожает свою квартиру. Ему нравится всё — и стены, и высокий потолок с плоскими полосами флуоресцентных ламп. Приличного размера кровать, прикроватный стол с тонкой железной бра, кухня, отгороженная раздвижными дверями. У его дяди определённо есть вкус. Минимализм. Хай-тек. Любая девчонка зачарованно дыхание задерживает, оказавшись здесь, а первое, что делает Рыжий: брезгливо осматривает сначала Хэ Тяня, потом — голые стены.

ХэТянь не сдерживает ухмылки, потому что от него не укрывается остановившийся на огромном панорамном окне взгляд Рыжего. Да, сейчас, когда свет горит только на кухне и в прихожей, город за стеклом смотрится, как распятая в живых огнях картинка.

Рыжий наступает на задники кроссовок. Снимает с плеча рюкзак. Всем своим видом выражает недовольство и полное нежелание здесь находиться.

— Продукты купил? — спрашивает сухо.

ХэТянь кивает. Рыжий не делает ни шагу, стоит, сунув руки в карманы штанов и выжидательно поднимает брови.

Деньги. Конечно.

ХэТянь берёт с навесной полочки конверт и протягивает Рыжему. Усмехается.

— Пересчитаешь?

Рыжий молча вскрывает конверт и считает деньги. ХэТянь смотрит на его руки со сбитыми костяшками, на худые и жилистые пальцы. Пальцы уличного пацана с сеткой царапин, но аккуратно подрезанными ногтями. Он представляет, как эти пальцы набирают ему утреннее SMS. Если считать 4:12 утром, конечно.

«Один ужин. 500 юаней.»

Это явно было написано с расчётом на то, что ХэТянь тут же потеряет интерес, но он только слепо щурит глаза со сна и пишет:

«В 20.00».

И адрес.

Он до последнего был уверен, что Рыжий не придёт. В прихожей от него слегка пахнет кофе и песочным печеньем.

Он не задаёт ни одного вопроса.

Почему? Зачем? Кому это надо? Хорошо, что Рыжий молчит, потому что ХэТянь не смог бы ответить. Он смотрит на худую шею с выступающими позвонками, которую неплотно охватывает воротник футболки, и прижимает кулак к губам. Он думает о том, что сейчас долбаная утка дойдёт в духовке, сейчас Рыжий дорежет салат, нож прекратит колотить по доске, и он просто уйдёт. Словно его не было.