Прощание с мирной жизнью - [54]
— Вот это было бы самое правильное! — воскликнул Зельмейер и, словно обороняясь, вытянул руки, выставив вперед два пальца, как бы в защиту от дурного глаза. — Еще что выдумал! Никуда я тебя не пущу, и, пожалуйста, не стесняйся, ной, ворчи, сколько душе угодно, понял?.. Нет, нет, не возражай! — запротестовал он. — А то конец нашей дружбе.
— Что ж, согласен, я просто хотел тебя предупредить…
— Дорогой мой, — волнуясь, перебил его Зельмейер, — если я ухитрился прожить двадцать лет с такой женой, как Серафина, то можешь быть уверен, я уживусь и с его милостью Александром Рейтером, независимо от того, в каком он настроении — нормальном или ненормальном. Ну как? Get my point?[29] — как сказала бы Серафина.
Разговор этот произошел под вечер на третий или четвертый день по приезде Александра, когда приятели согласно давно установившейся традиции сидели за шахматной доской в небольшом кафе недалеко от Хофбурга>{39}, постоянными посетителями которого они были еще в студенческие годы.
Александр, вопреки своей привычке, с самого начала ограничивался защитой, теперь он решительным движением смахнул фигуры.
— Сдаюсь, Людвиг!
— Да ну? Может, еще партию, чтобы отыграться?
— Нет, кончено. Сегодня я играю, как сапожник. Но если ты обязательно хочешь…
— Брось. Меня это даже устраивает. Мне еще надо забежать в контору, может быть, пойдем вместе? А потом спокойно и мирно поужинаем вдвоем. Серафина на благотворительном концерте в пользу бесприданниц из дворянских семей, ergo[30] мы можем угоститься в самом настоящем подвальчике где-нибудь на окраине, а если ты предпочитаешь рафинированную кухню, отправимся в «Бристоль» или к «Мейслю и Шадну». Это как твоей милости будет угодно. Ну, а после ужина… — при этих словах Зельмейер задержал дыхание и особенно хитро подмигнул; его черные, круглые, очень живые глаза лукаво поблескивали на толстощеком румяном лице, — после ужина тебя ждет сюрприз-экстра.
— А теперь отгадай, куда я тебя везу? — спросил Зельмейер, когда они ехали поздно вечером по длинной улице предместья, во тьме которой серебрились газовые фонари. — Ни за что не угадаешь: к Штаудингеру! — Зельмейер довольно потирал руки, радуясь удивлению Александра. — Да, да, к Штаудингеру. Помнишь, как тогда, в мае.
Молодыми людьми оба приятеля в период между рождеством и средой на первой неделе поста по меньшей мере раз в неделю бывали у Штаудингера в Хернальсе, где устраивались различные увеселения для народа: маскарады трубочистов и почтальонов, вечеринки кегельных ферейнов, танцульки и масленичные карнавалы, на которые публика являлась переряженная в кучеров и оборванцев. И у Штаудингера оба впервые до смерти влюбились в Хеди Вимпергер, рыжеволосую кудрявую манекенщицу, которую, сочетавшись с ней законным браком, утащил у них из-под носа некий железнодорожный служащий; правда, у него не хватало двух пальцев на руке, но зато была обеспечена полная пенсия не только для него, но и для его вдовы.
— Мы тогда собирались похитить ее перед самой свадьбой, помнишь, Людвиг?
— Еще бы! Ты разработал план, а я должен был достать все необходимое, только мы никак не могли договориться, кому из нас потом достанется Хеди.
— А ты не знаешь, что с ней сталось?
— Гм, я как-то раз ее встретил, лет пять тому назад, на какой-то станции в Южном Тироле, где случайно остановился скорый поезд. Я с трудом ее узнал, так она разжирела и опустилась. Я просто глазам своим не поверил… но, гм, гм, и я тоже не помолодел, чего не следовало бы забывать. И все-таки мне было неприятно на нее смотреть. Но зато у нее дочь — куколка! Вылитый портрет очаровательной Хеди, какой она была в юности. А голосок! Жаворонок, да и только! Когда она мне спела: «Сказал Франц-медник Рези златокудрой…» — мне показалось, что я снова слышу знаменитую Ренар…>{40} Э, да, кажется, мы… правильно, мы уже приехали.
Электрические лампочки в люстрах и фонариках горели куда ярче, чем прежние керосиновые лампы и свечи; оркестр играл новые вальсы; бороды у мужчин были менее длинные, платья у женщин — более короткие; но, в сущности, все как будто осталось по-прежнему, хотя и прошло добрых тридцать лет.
Большой танцевальный зал и галерея гудели от духовых инструментов, смеха, криков, шума толпы; в спертом воздухе стоял присущий таким заведениям запах пота, пива, вина, табака, сосисок, пышек и дешевых духов.
Продавцы колбас, торговки крендельками, кельнеры, гадалки, продавцы лотерейных билетов, не смущаясь шумом и давкой, трудились вовсю. Какой-то шутник бросал вылепленных из теста насекомых в кружки с остатками пива, а потом допивал его под громкие крики присутствующих. Без устали вертелись танцующие: мускулистые руки, красные, лоснящиеся от пота лица, припомаженные проборы, нафиксатуаренные усы, маски — цыганки, тирольки, прачки, — длинные сюртуки и мундиры всех родов оружия австро-венгерской армии.
— Ну как, вкусно? — спросил Зельмейер, наклонившись к сидевшей за одним с ними столиком на галерее девушке, одетой Кармен.
Было уже поздно, толпа в зале заметно поредела, кухня отпускала только «сафалади» — сервелатную колбасу, приправленную уксусом и растительным маслом, или рубцы с овощным соусом. Но, по словам курносой Кармен, рубцы были ее любимым блюдом, и она уже съела две полные тарелки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
"Библиотека мировой литературы" предлагает читателям прозу признанного классика литературы XX века Акутагавы Рюноскэ (1892 - 1927). Акутагава по праву считается лучшим японским новеллистом. Его рассказы и повести глубоко философичны и психологичны вне зависимости от того, саркастичен ли их тон или возвышенно серьезен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных сборников и микроновеллы – шедевры борхесовской прозыпоздних лет.
Герра Оберайта давно интересовала надпись «Vivo» («Живу») на могиле его деда. В поисках разгадки этой тайны Оберайт встречается с другом своего деда, обладателем оккультных знаний. Он открывает Оберайту сущность смерти и открывает секрет бессмертия…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.