Прощание с мирной жизнью - [14]
Зельмейер и Александр были давнишними друзьями. Их дружба завязалась еще в те годы, когда они оба совсем молодыми студентами приехали из чешского захолустья в Вену. Александру, правда, пришлось преждевременно прервать учение. Он был исключен из университета за участие в выпуске листовки, которая привела к драке между студентами-либералами и студентами-ультрамонтанами>{16}. В тот год его отец, откупщик налогов на табак, променял половину своего имения Гесеница на типографию и записал ее в реестре торговой фирмы на имя Александра. Так Александр стал владельцем «Тагесанцейгера», листка для «семейного чтения», принимающего «публикации от уважаемых читателей». При новом владельце скромный листок для «семейного чтения» превратился в серьезную газету, чему Александр в значительной мере был обязан негласному сотрудничеству Зельмейера, который после короткой, но блестящей карьеры в министерстве финансов ушел с государственной службы и в качестве банкира, приват-доцента и члена палаты господ стал играть видную роль в экономической и политической жизни австрийской столицы.
Зельмейер писал другу порой нерегулярно, порой очень часто и держал его в курсе целого ряда дел из интересующих их обоих областей; политика Австрии на Балканах, глупость которой была поистине сказочной, принадлежала к одной из любимых тем Зельмейера.
Начало его сегодняшнего письма было чисто деловым. Он положительно высказывался о присланном ему Майбаумом проекте договора на покупку типографии. Затем следовала информация об интересовавшем Александра последнем заседании бумажного картеля. Потом несколько биржевых сплетен, сдобренных язвительными замечаниями из зельмейеровской «фамильной философской сокровищницы». Непосредственно за этим шла полушутливая жалоба на жену, которая последнее время увлеклась аэронавтикой (и аэронавтами), — этот ее новый конек сулил стать столь же дорогостоящим, как и ее прежние увлечения: магнетизм и теософия.
Только в самом конце всплыла любимая балканская тема: «По всей видимости, сербы, болгары и греки вцепятся друг другу в волосы при дележе турецкой добычи. Какой прекрасный случай для нашего министра иностранных дел снова сесть между всеми стульями! Пока что он еще держит в тайне свои намерения и злится, когда ему задают вопросы. Господин С. . ., принадлежащий к венгерской оппозиции, пустил по этому поводу остроту, которая обошла все политические салоны: «Какие новости с Балкан? Ну а тебе-то что, баран!» Острота пользуется успехом. Только господин министр, которому, конечно, тут же передали это творение, был очень шокирован, «Нет, э… э… э… баран — это никуда не годится, пожалуй, еще можно было сказать bête[4]». Говорят, кто-то попробовал деликатно намекнуть ему, что «баран» взят просто для рифмы, но на это его превосходительство ответил с саркастической улыбкой: «Mon ami[5], я предпочитаю хорошие манеры и плохие рифмы, а не наоборот!» Да, принципы нашего графа Берхтольда>{17}, этого признанного дипломата, поистине великолепны».
Александр усмехнулся. Он так и видел Зельмейера, его насмешливо склоненную, наголо бритую голову, его ожиревший и все же четкий римский профиль. Он слышал его голос, пародирующий великосветский носовой выговор, что должно было придать особую пикантность анекдоту о Берхтольде — образце дипломатов.
В Александре пробудилось желание посидеть с Зельмейером не только в воображении. Вот бы хорошо позлословить с ним за бутылкой превосходного вина, «зельмейеровского домашнего», которое тот хранил для подобных случаев.
Последний раз они виделись незадолго до троицы. В то время Александр твердо рассчитывал снова попасть в Вену в начале осени. Теперь уже январь, а осенняя поездка в Вену все еще была только в проекте. Сначала его удерживали в Праге различные дела и переговоры о немецко-чешском соглашении, над подготовкой которого он уже давно работал. Затем встала необходимость порвать связь с «рыбкой». К концу года очень много времени отняла покупка типографии в Северной Моравии. Но сейчас соглашение отсрочено, с «рыбкой» все улажено, купчая составлена. Нет неотложных дел, и ничто не мешает поездке в Вену. При желании Александр мог бы завтра или послезавтра сесть в поезд.
Раздумывая о возможности поездки, Александр вдруг заметил на оборотной стороне листа постскриптум. Зельмейер сообщал, что собирается на один день в Триест, чтобы посадить своего пасынка на пароход.
«Молодой человек заявил, что бежит от несчастной любви в Америку. И тут только я понял, как бессодержательна и обыденна стала моя жизнь. А если к тому же тебя еще забывают друзья… Серьезно, Александр, не мешало бы тебе опять появиться в Вене. Или, может быть, ты решил в расцвете лет записаться в отшельники? Очень это было бы жалко».
Александр подпер голову рукой. Им вдруг овладела смутная жажда перемены.
IX
В дверь постучали. Приятное чувство возвращения к действительности тут же сменилось раздражением. Ведь по неписаному домашнему закону его не разрешается беспокоить, когда он занят корреспонденцией. «Да», — которое он произнес в ответ на стук, прозвучало не очень-то любезно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Мифология, философия, религия – таковы главные темы включенных в книгу эссе, новелл и стихов выдающегося аргентинского писателя и мыслителя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Большинство было впервые опубликовано на русском языке в 1992 г. в данном сборнике, который переиздается по многочисленным просьбам читателей.Книга рассчитана на всех интересующихся историей культуры, философии, религии.
В сборник вошли маленькие рассказы и зарисовки, которые не были опукбликованы при жизни Франца Кафки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.