Прощание с мирной жизнью - [104]
— Ты тоже находишь? — сказала Валли, она встала и подошла ближе. — От такой похоронной мины стошнить может.
— Валли! Что за выражения в устах благородной девицы! Оно сводит на нет все муслиновое очарование твоего нового туалета. Дай взглянуть! Восхитительно, восхитительно!
— Спасибо, дедушка! Ты всегда был самым галантным из моих кавалеров! Конечно, ты прав: тошнота и муслиновое очарование абсолютно несовместимы. Но ты, может, думаешь, что наш полководец заметил это очарование? И не подумал!
— В конце концов, девочка, мне за это очарование приходится платить, а мужчина только тогда становится тонким ценителем дамских туалетов, когда должен их оплачивать, или… когда хочет обольстить, — поучал он внучку. — Польди в данном случае одно заведомо не грозит; не грозит, надеюсь, и другое… — Он улыбнулся и замолчал, потому что Валли изобразила шутливый ужас, затем продолжил свою мысль: — Так как оба эти побуждения у Польди отсутствуют, ты должна быть к нему снисходительна.
— Я и так снисходительна. Но всему есть предел. Он просидел здесь чуть ли не целый час и не придумал лучшей темы для разговора, чем…
— Валли, пожалуйста! — Майор сделал умоляющий жест, причем ему невероятно мешал кивер в правой руке.
— Да ну тебя!
Валли рассмеялась. Она нисколько не сочувствовала огорчениям Польди, который пришел пожаловаться на Гелузича, в последнее время совершенно неуловимого. Валли находила, что Польди огорчается зря, так как хочет повидать Гелузича не для того, чтобы снова занять денег, а чтобы отдать ему часть старого долга. «Что за идиотство!» — уже перед этим сказала Валли майору в ответ на его жалобы, и с тех же слов начала сейчас объяснять причину его похоронного настроения, но тут она увидела Франка; позабытый Александром, тот все это время простоял в дверях.
Александр последовал за взглядом внучки.
— А, вот в чем дело. Я позабыл вас познакомить. Это Гвидо Франк, сын моей покойной кузины, а это майор фон Врбата, тоже в некотором роде племянник, и моя внучка Валли. Так. Ближе познакомиться вам придется без моей помощи. У меня, к сожалению, дела.
Александр ушел, оставив их заниматься переливанием из пустого в порожнее, болтовней обо всем подряд — о правах наследства, о последнем фильме с Астой Нильсен, о недавно вышедшей книге Томаса Манна «Смерть в Венеции». На этой стадии Польди, которому «просто противны» были разглагольствования о болезнях и смерти, попрощался и покинул их.
Разговор уже и раньше поддерживал главным образом Гвидо Франк. Теперь Валли предоставила говорить ему одному. Она сидела, откинувшись на спинку качалки, скрестив ноги под прозрачной муслиновой юбкой, заложив руки за голову с узлом рыжевато-золотистых волос. Под взглядом ее полузакрытых зеленых глаз Гвидо Франк почувствовал непривычную неловкость. Слова, которые обычно сыпались у него как из рога изобилия, теперь не приходили ему в голову. Метафоры неуклюже хромали. В конце концов случилось нечто невероятное: Франк остановился, не докончив фразы. Он напряженно смотрел в пол и ерошил кудрявую шевелюру. На лбу у него выступил пот. В смущенье поднял он глаза. Валли улыбалась. Странной улыбкой, от которой ему стало как-то не по себе.
— Ну, господин Франк, — сказала Валли. Слова ее доходили до него, как сквозь стену тумана, — я с интересом жду продолжения вашего остроумного противопоставления пуантилизма кубизму. — При каждом слове она слегка покачивала носком ботинка.
— Ах да, мы говорили о кубизме! Можете себе представить, я не помню, да, не помню, на чем я остановился!
— Вот как? — Валли качнула носком. Она насмешливо посмотрела на Франка и медленно произнесла, подражая его певучему баритону: — Вы сказали, что пуантилисты хотели написать свет; а кубизм хочет воспроизвести абстрактную световую последовательность предметов, которые, как известно… Что они, как известно?
— Правильно, абстрактную световую последовательность предметов! — Покачивающийся носок ботинка сбивал Гвидо, вклинивался в его мысли, путал их. Гвидо попытался кончить фразу, хотя бы одну эту фразу о последовательности световых абстракций, нет, не о последовательности, о следствии, нет, не то, все к черту!
Валли вдруг перестала качаться, встала, поправила платье.
— По-моему, господин Франк, вам следовало бы тоже немножко заняться кубизмом, я имею в виду, что вам следовало бы абстрагироваться от некоторых предметов!
И она проскользнула мимо него в дверь. Гвидо глядел ей вслед, втянув голову в плечи, недоуменно открыв рот.
Так он простоял некоторое время. Потом увидел свое отражение в оконном стекле. Он подошел ближе, выпрямился, закинул назад голову и со свирепым видом выдвинул вперед подбородок.
XIX
Два дня спустя, когда Гвидо Франк ожидал в приемной перед кабинетом Александра, вдруг распахнулась дверь с лестницы и в комнату влетел кругленький человек с тремя жалкими прядками на блестящей красной лысине, он поскользнулся и только потому не упал, что удержался за стул, на котором сидел Франк. Гвидо едва не свалился на пол. Толстяк пробормотал извинение, собрал, энергично сопя, рассыпавшиеся бумаги и, раньше, чем успел вмешаться Ябурек, исчез в кабинете Александра.
