Прощание с ангелами - [55]
«Терпение, бережливость, крепкие нервы и щепотка риска. В каждом из нас заложен революционный запал. Весь вопрос в дозировке».
Но кто определяет дозу? И не эта ли точно отмеренная доза революционного запала вынудила его бежать из дому к дяде Максу?
«Я хочу изучать теологию, как ты».
«А почему?»
«Так хочет она, и так хочет Ганс, и так хочет отец».
В суматохе Франц оттолкнул плечом женщину.
— Поаккуратнее, молодой человек.
— Извините.
Мысль о том, что ему надо изучать теологию, всегда волновала Франца. Все хотели этого. Единственной, кто не хотел этого, была его сестра.
«Я думаю, это не принесет тебе счастья».
Ханна знала его лучше, чем он себя сам.
Она продала нас обоих, подумал он, Ханну — Гансу, а меня — господу богу. Тут его охватил такой гнев, что он решил ни при каких обстоятельствах не возвращаться в Лоенхаген. Уж скорее он сделает то, что выходит за рамки принятых здесь правил игры.
«Паломничество в коммунизм».
«За железный занавес».
«Отчаянный поступок семнадцатилетнего».
Ему доставляло наслаждение думать о том, как это подействует на мать и Ганса, если он уйдет, сбежит, и не в Канаду, а в Халленбах, доставляло истинное наслаждение: агнец, возложенный на алтарь, ускользнул.
Он вышел в распахнутые двери универсального магазина, смеясь, вышел на улицу.
«Макс, ну не ужасно ли, когда семьи разрывают пополам? Уму непостижимо, что Герберт способен в этом участвовать. Томас — он все-таки другой. Его мне жалко».
Почему ей жалко Томаса? Он ведь мог тогда остаться, если бы хотел.
«Ты хочешь остаться здесь, дядя Томас?»
«С чего ты взял?»
«Видишь ли, Анна, предпосылки нашего мышления…»
Францу казалось, что он знает, как собирался кончить эту фразу дядя Макс после возвращения из Халленбаха. Здесь не приемлют ни сострадания, ни высокомерия. Поистине он живет в храме среди фарисеев.
«Каждый тоталитарный режим априори исключает демократию».
«А ты ждал другого, служка?»
«Да и тысячу раз да».
«А чего ты ожидаешь от той стороны? Эти игрушки не для меня. Истинный образ жизни состоит в предельном безразличии».
«Но я не могу, черт побери, Берто, я не могу».
Франц прошел мимо суда, увидел там тюремную машину, покрытую зеленым лаком, с двумя зарешеченными оконцами, за которыми виднелись какие-то лица, кстати не особенно его и занимавшие. Он свернул в узкий проход между двумя комплексами судебных зданий и на мгновение задержался перед витриной какого-то магазина.
Вестфаль продумал каждый шаг, который придется сделать во время побега, подсчитал секунды, которые уйдут на то, чтобы от лестничной площадки через проход достичь Регентенштрассе: скинуть наручники — одна секунда, ступени — две секунды, может, хватило бы и одной, но нельзя споткнуться, нельзя рисковать; проход — тридцать метров длиной — семь секунд, непредвиденные препятствия — еще четыре секунды. Решающим из этих четырнадцати секунд будут первые пять.
Когда они выходили из машины, он глянул в проход и замешкался на ступеньке, чем вызвал неудовольствие охранника: «Гоп-гоп, живо, живо». Надо будет бежать по правой стороне, там, где двери универсального магазина.
Вестфаль закрыл глаза, попытался представить себе маршрут побега. Пока охранник опомнится, ему необходимо достичь первой двери магазина. Кёлер ждет на Кохштрассе. «Таунус», цвета слоновой кости, замаскирован под такси.
— Который час, вахмистр? — спросил он кого-то из охранников.
— Половина двенадцатого.
Оставались считанные минуты, примерно без четверти двенадцать тюремная машина от полицей-президиума подъедет к окружному суду и проследует дальше предписанным путем: Дворец правосудия — Корнис — Нейбек — Штуденбах.
В эти минуты Вестфаль не испытывал ничего: ни надежды, ни страха, ни волнения. Вся сила воли, все мыслительные способности сосредоточились на одном: на побеге, на расчете секунд и метров.
Охранник вывел Вестфаля из камеры и доставил в большую дежурку, к другим арестантам. Вестфаль машинально повиновался. Он больше не думал, он только выполнял приказы, которые сам себе дал прежде, когда, прислонясь к стене, стоял в камере.
«Стань рядом с Вендлером! Вот уже месяц он ни с кем не разговаривает. Две неудачные попытки самоубийства. Вендлера больше не занимает окружающее».
«Стань так, чтобы тебе заковали левую руку».
Вестфаль знал, обычно в дежурке приходится ждать минут пять-шесть. Пришел охранник, взял Вестфаля за правую руку, хотел заковать его на пару с Вендлером. И тут Вестфаль услышал, как словно кто-то посторонний вместо него сказал: «Прошу вас, господин вахмистр, у меня в этой руке невралгические боли».
Охранник какое-то мгновение глядел на него:
«Ну, пошли, гоп-гоп».
Вестфаль короткими шагами обежал Вендлера и стал по его правую сторону. Он почувствовал прикосновение холодного железа к своему запястью, услышал, как щелкает замок, застыл неподвижно, уставясь в одну точку на стене.
Кто-то рванул снаружи дверь и крикнул: «Машина!»
— Ну, давай, живо, живо!
Он все время опережал Вендлера на полшага, потому что тот не поднимал ног, а волочил их. В длинном коридоре суда он пропустил Вендлера вперед и проверил, может ли высвободить руку. Наручники были точно установленного размера. Все по правилам.
Размеренную жизнь ультраортодоксальной общины Бостона нарушил пятнадцатилетний Эзра Крамер – его выгнали из школы. Но причину знают только родители и директор: Эзра сделал фотографии девочки. И это там, где не то что фотографировать, а глядеть друг другу в глаза до свадьбы и помыслить нельзя. Экстренный план спасения семьи от позора – отправить сына в другой город, а потом в Израиль для продолжения религиозного образования. Но у Эзры есть собственный план. Симоне Сомех, писатель, журналист, продюсер, родился и вырос в Италии, а сейчас живет в Нью-Йорке.
Решили похитить богача? А технику этого дела вы знаете? Исключительно способный, но бедный Рамеш Кумар зарабатывает на жизнь, сдавая за детишек индийской элиты вступительные экзамены в университет. Не самое опасное для жизни занятие, но беда приходит откуда не ждали. Когда Рамеш случайно занимает первое место на Всеиндийских экзаменах, его инфантильный подопечный Руди просыпается знаменитым. И теперь им придется извернуться, чтобы не перейти никому дорогу и сохранить в тайне свой маленький секрет. Даже если для этого придется похитить парочку богачей. «Украсть богача» – это удивительная смесь классической криминальной комедии и романа воспитания в декорациях современного Дели и традициях безумного индийского гротеска. Одна часть Гая Ричи, одна часть Тарантино, одна часть Болливуда, щепотка истории взросления и гарам масала.
В Германии стоит аномально жаркая весна 2018 года. Тане Арнхайм – главной героине новой книги Лейфа Рандта (род. 1983) – через несколько недель исполняется тридцать лет. Ее дебютный роман стал культовым; она смотрит в окно на берлинский парк «Заячья пустошь» и ждет огненных идей для новой книги. Ее друг, успешный веб-дизайнер Жером Даймлер, живет в Майнтале под Франкфуртом в родительском бунгало и старается осознать свою жизнь как духовный путь. Их дистанционные отношения кажутся безупречными. С помощью слов и изображений они поддерживают постоянную связь и по выходным иногда навещают друг друга в своих разных мирах.
У героини романа красивое имя — Солмарина (сокращенно — Сол), что означает «морская соль». Ей всего лишь тринадцать лет, но она единственная заботится о младшей сестренке, потому что их мать-алкоголичка не в состоянии этого делать. Сол убила своего отчима. Сознательно и жестоко. А потом они с сестрой сбежали, чтобы начать новую жизнь… в лесу. Роман шотландского писателя посвящен актуальной теме — семейному насилию над детьми. Иногда, когда жизнь ребенка становится похожей на кромешный ад, его сердце может превратиться в кусок льда.
Книга Р.А. Курбангалеевой и Н.А. Хрусталевой «Истории из жизни петербургских гидов / Правдивые и не очень» посвящена проблемам международного туризма. Авторы, имеющие большой опыт работы с немецкоязычными туристами, рассказывают различные, в том числе забавные истории из своей жизни, связанные с их деятельностью. Речь идет о знаниях и навыках, необходимых гидам-переводчикам, об особенностях проведения экскурсий в Санкт-Петербурге, о ментальности немцев, австрийцев и швейцарцев. Рассматриваются перспективы и возможные трудности международного туризма.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.