Прощальный сезон - [3]

-- Зачем? - спросил Виктор Иванович недовольно. - Тебе нельзя. С лекарствами мешать... - он беспомощно прервал фразу на полуслове.

-- Ну вот... молодежь... - ресницы опять шаловливо сомкнулись.

-- Молодежь обойдется, - отрезал Виктор Иванович веско. - Нечего спаивать молодежь.

Кирилл молча ел слепленный из черного хлеба и прогорклого маргарина торт и в разговор не встревал, чувствуя подспудное наличие большого конфликта, в который желательней не впутываться. Благополучно съев, что положили, он поблагодарил и откланялся. Присутствие Ларисы Викторовны внушало неудобство. Дождавшись, когда хозяева удалились в комнату, и из голубоватого полумрака послышался надрывный голос тележурналиста, вещающего о бедах России, он выглянул и осторожно, подтягивая провод, завладел телефонным аппаратом. Удалось - никто не хватился. Приободрившись мелкой удачей, Кирилл достал телефонную книжку, разломил пополам в нужном месте и зажал плечом трубку, как в дверь постучали.

-- Можно? - спросил голос вездесущей Ларисы Викторовны.

-- Сейчас, - сказал Кирилл поспешно. - Одну минутку, я верну... - он осекся, убедившись с одного взгляда, что Ларису Викторовну интересует не телефон. Хихикая, она потянула из-за красной полы водочную бутылку.

-- Давай тяпнем, Вась, - сказала она весело.

Алкоголичка, - с обреченным пониманием решил Кирилл. - Позор семьи. Немудрено, что Виктор Иванович не держит ее фотографий...

-- Давай, - согласился он. Ему было все равно, выгонит его Виктор Иванович или нет - все равно придется из квартиры сваливать по независящим от Виктора Ивановича причинам. Лариса Викторовна, излучая волнующее, но неприятное беспокойство, размашисто прошлась по комнате.

-- Когда-то я здесь жила, - сообщила она, наклонив растрепанную голову. - Помню, папе прислали молодого вина из Грузии... аспирант какой-то прислал. Мы с девчонками решили попробовать... А чтобы не засекли со стаканами, пили из чернильниц.

Веселая тетка, - подумал Кирилл, наблюдая за взмахами ее суховатых птичьих лапок. - А если она?.. Как вариант?.. не такая она старая, и сохранилась хорошо...

-- Можно из чернильниц, - согласился он и послушно снял чернильницы с мраморной подставки. Разливая водку, он попытался вспомнить, приходилось ли пить из старинных чернильниц. Кажется, нет... Пакеты, полиэтиленовые стаканчики... из чайника даже приходилось, из вазы для цветов, из аптечных пробирок, из резиновой свинки с отрезанной для удобства головой... Чернильница в посуду не годилась, соотношение толстых стенок и узкого горлышка делало ее настолько непригодной для употребления в качестве столового прибора, что Кирилл заподозрил вдохновенную ложь. Не то чтобы робкие школьницы - закоренелый алкоголик отказался бы от подобного сервиза... Пришлось, запрокинув голову, одним глотком бросить в организм спиртное содержимое. Поставив емкость на стол и отметив преображение действительности в лучшую сторону, Кирилл обнаружил, что Лариса Викторовна понюхала водку и кокетливо макнула в нее язычок, который удивленно испугавшийся Кирилл внимательно рассмотрел, опасаясь вероятной раздвоенности.

Беспокойство, исходящее от нее, усилилось его в глазах, когда он обнаружил, что первый вывод был ложным, и что она не алкоголичка. То равнодушие, с которым она поставила обратно на мрамор наполненную рюмку - чернильницу - вроде не давало повода сомневаться.

-- Это чего ж?... - спросил он подозрительно.

-- Нельзя мне, - ответила Лариса Викторовна шаловливо. - Лекарства принимаю, алкоголь нельзя... - увидев его настороженное лицо, она вибрирующее расхохоталась. - Думаешь, от сифилиса лечусь? - Кирилл подумал именно это, но забормотал возражения в ответ. - Нет, милый... Не путай меня с грубыми натурами... это не мой удел, - она, любуясь, вытянула худую руку. - Моя болезнь генетическая, наследственная... кости не держат кальций. Я истлею в могиле раньше срока... - вытянутой рукой она потрепала его по волосам и провела пальцами по щеке. - Мне достаточно гомеопатических порций... Я быстро пьянею, и мне нетрудно поддержать любую компанию... Ну? Наливай себе!... Я, знаешь ли, не люблю, когда пьют женщины, но непьющий мужчина - это нонсенс... Наливай!

После шестой чернильницы действительность настолько трансформировалась и упростилась, что Кирилл не возражал, когда Лариса (она была теперь Лариса) целовала его руки, дразня шероховатыми неровностями обкусанных губ, неподвижно глядела серыми и совершенно молодыми глазами прямо в его лицо и говорила восхищенно: "Василий... у тебя божественное имя. Василек... василиск...василевс... это царь. Ты - мой царь... мой васильковый царь. Почему ты такой жестокий?.. Я прошу тебя, Василий... я умоляю тебя на коленях...". Переизбыточной экзальтации Кирилл почти не замечал, потому что находился в состоянии, когда не надо ни о чем умолять. Он был заранее на все согласен, и немало удивился, когда Лариса действительно соскользнула с дивана и встала на колени.

-- Вася... - она молитвенно сложила ладошки. - Обними меня, Вася...

Кирилл послушно обнял ее за плечи, и Ларисины глаза влажно заблестели.