Прощальный поцелуй - [78]

силуэты.

Потом они повернули к дому, и Роз сразу ушла с балкона, не желая, чтобы ее заметили.

Она вернулась в постель, натянула простыню под подбородок и начала считать про себя, отчаянно стараясь заснуть прежде, чем в комнату войдет Доминик.

Глава 23

Группа прямого действия фактически прекратила свое существование. Формально ее члены были отправлены в бессрочный отпуск, чтобы можно было перегруппироваться и сменить направленность. Роз хорошо запомнила слова Тони по поводу распыленности целей группы и была вынуждена согласиться с ним. Разве можно изменить хоть что-то, пытаясь изменить все сразу?

Бывали дни, когда она испытывала мучительную тоску по их офису на Брюер-стрит, который давно был сдан другим арендаторам; в иные моменты она чувствовала себя готовой ответить на новые вызовы. В настоящее время она писала для газеты «Манчестер Гардиан» и журнала «Нью Стейтсмен», редактор которого, Джон Фримен, был лейбористом. Роз им восхищалась и хотела быть на него похожей.

– О, Роз, что случилось? – спросила Сэм, ставя перед ней на кухонный стол кружку с горячим кофе.

Роз набрала побольше воздуха в легкие. Хотя кричать она умела громче многих и всегда первой высказывала свое мнение, сейчас дело было сугубо личное, и это сдерживало ее.

– Это все Доминик, – наконец сказала она, обхватив кружку ладонями.

– Что-то произошло? Вы что, поссорились?

Роз поколебалась, прежде чем ответить, понимая, что нужно быть деликатной. Она не была уверена, что Сэм уже полностью пришла в себя после собственной душевной драмы. После того дня, когда состоялся обед у Джонатона Сомса, Брайан словно исчез с лица земли, и Сэм не знала, что и думать. Роз была вынуждена рассказать ей, что произошло тогда в офисе ГПД, и это отчасти обусловило решение Сэм отойти от их деятельности. Но не менее, чем исчезновением Брайана, Сэм была потрясена тем фактом, что он все время врал ей, что подвергал всех их опасности и что на самом деле она совершенно не знала своего бойфренда. Роз могла ей только посочувствовать.

– Поссорились? Не совсем так, – тихо ответила она.

– Что же тогда? Не думаешь же ты, что он до сих пор злится из-за вашей размолвки на вилле Мисс Изнеженной Модницы в Антибе?

Роз не хотела вспоминать об этом. Их поездка была просто волшебной, но из-за происшедшего в последний вечер в «Кипарисах» их отношения стали напряженными.

– Не знаю. Он раздражается, когда я завожу разговор об экспедиции.

– Потому что он знает: ты это не одобряешь.

– И все из-за Виктории! – сказала Роз.

Сэм наклонилась и заглянула своей подруге в глаза.

– Не верь никому, – наконец сказала она. – Я очень сомневаюсь в том, что Виктория руководствовалась твоими интересами, когда читала тебе лекцию насчет того, что было бы неплохо держать его на поводке.

– Но я и не думала держать его на поводке! Просто не хочу, чтобы он ходил куда-то с другими женщинами, и уж тем более чтобы его убили где-то в джунглях. Но ты права: Виктории я верить не должна.

Прийти к такому выводу было досадно, но Сэм была единственным человеком, с которым она могла об этом поговорить.

– Виктория предупредила меня, что Доминик может мне изменить, – сказала она, наконец озвучивая накопившиеся подозрения. – Но теперь я думаю, что он мог изменять мне с ней.

Сэм охнула.

– Ну нет, они не могли поступить так низко!

– Кто знает, на что способны люди. – Роз бросила быстрый взгляд на подругу, и стало понятно, что подумали они об одном и том же – о Брайане.

После паузы Роз продолжила:

– Просто что-то не так, я это чувствую. Когда я рядом, он старается не отвечать на телефонные звонки и нервничает. По меньшей мере раз пять, когда к телефону подходила я, на другом конце линии молчали, а потом вешали трубку. Я пыталась с ним поговорить об этом, но он все списывает на неправильно набранный номер или каких-нибудь эксцентричных чудаков. Очевидно, к ним в редакцию «Капитала» поступает много таких звонков из-за полемики, которую они ведут.

– Могу это понять, – пожала плечами Сэм.

– А недавно я предложила ему пойти попить кофе. Он как-то замялся, а потом заявил, что у него встреча. Через час перезвонил и сказал, что уходит еще куда-то. И тогда я пошла за ним.

– Роз, ты не должна была этого делать.

– Слушай, я и сама понимаю, что гордиться тут нечем, но если у него роман с кем-то, с ней, я должна это знать.

– И что же было дальше?

– Он вышел из редакции и на метро доехал до Южного Кенсингтона.

– Это как раз там, где она живет?

Роз кивнула.

– В громадном особняке на Эгертон-Кресент. Ее лондонский дом, – с сарказмом добавила она.

– И он пошел прямо туда?

– В том-то и дело, что нет, – сказала Роз, и плечи ее поникли. – Он направился в Бромптонскую молельню[53]. Пробыл там минут десять, потом вышел и на мосту Найтсбридж исчез.

– А внутрь молельни ты за ним не пошла?

– Нет.

– Ну так в чем ты его подозреваешь? – Сэм усмехнулась, чтобы как-то поднять подруге настроение. – Только не нужно мне рассказывать, что ты представляла, как они с Викторией занимались сексом на церковной скамье.

Роз глотнула кофе. Ей трудно было понять, то ли Сэм такая беспросветно наивная, то ли чувства к Доминику уже сводят ее с ума. Она во всем усматривала заговор. Думала, что русские заключили союз с китайцами, что Всемирный банк очень похож на глобального диктатора и что американцы, вполне возможно, заранее знали об атаке на Перл-Харбор, но допустили это, чтобы затем напасть на японцев. Но в делах сердечных у Сэм всегда все было очень сложно. Предыдущие отношения не пустили корни, потому что с ее стороны не было любви и она была определенно не той девушкой, которая останется с кем-либо, только чтобы не быть одной.