Прощальный поцелуй - [77]

Роз была намерена поддержать ее; мысль о том, что в лице Виктории она получила союзника, ее успокаивала.

– Дом, я просто беспокоюсь за тебя. Путешествие на Амазонку – не очень хорошая идея.

– Не очень хорошая? – удивленно переспросил он.

– Один, в каноэ, в сердце амазонских джунглей… Я хочу сказать, что недавно читала о Перси Фосетте, путешественнике, отправившемся на поиски потерянного города Z не так далеко от тех мест, где планируешь побывать ты. Он пропал, его так и не нашли, а ведь он был одним из самых выдающихся путешественников своего времени. Никто не знает, что с ним случилось. Говорят, что его съели каннибалы или убили аборигены…

– Мне известно об исчезновении Фосетта и всех связанных с этим теорий, – весьма прохладным тоном произнес Доминик.

– Просто мне не хочется, чтобы подобное произошло и с тобой, – сказала Роз.

Она все больше нервничала при мысли о его скором отъезде. Подготовка к экспедиции находилась уже на завершающей стадии, вся квартира Дома была уставлена разными ящиками с оборудованием, отчего перспектива его скорого отъезда становилась реальной и осязаемой.

– Что ты такое говоришь, Роз? – Он откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее.

– Я говорю, что мне это не нравится. Я понимаю, что экспедиция на Амазонку – вопрос решенный, но нельзя ли сделать так, чтобы в следующий раз мы поехали вместе на сафари или куда-нибудь еще?

– Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы я больше не отправлялся в экспедиции?

– Да, похоже, именно так, – сказала она, скрестив руки на груди.

За столом повисло неловкое молчание.

– Поговорим об этом позже, – быстро произнес Доминик.

– Удачная идея, – сказала Виктория.

Роз бросила на нее быстрый взгляд; она расстроилась из-за того, что хозяйка дома никак ее не поддержала. Как оказалось, сердечность Виктории и проявленную ею во время их прогулки на утес женскую солидарность нельзя было принимать за чистую монету.

Больше Розамунде ничего не хотелось есть. С основным блюдом, говядиной по-провансальски, она еще кое-как справилась, а вот к абрикосовому торту даже не прикоснулась.

Тони сменил тему и стал рассказывать об их новом доме в Хэмптонсе, а когда небо потемнело настолько, что стали видны звезды, Роз посчитала это хорошим предлогом, чтобы извиниться и пойти спать.

Доминик встал, чтобы уйти с нею, но она покачала головой.

– А ты оставайся, – как можно более беззаботно бросила она.

– Нет, я пойду с тобой.

– Не глупи. Вы трое – прекрасная компания.

На этот раз возражать он не стал.

Виктория поднялась, чтобы обнять ее на прощанье.

– Надеюсь, вы не считаете нас этакой богемой из-за того, что мы разместили вас в одной комнате, – посмеиваясь, сказала она. – Просто это лучшее место во всем доме.

– Я скоро приду, – пообещал Доминик Роз.

Она кивнула и оставила их.

Кровать была невероятно удобной, а выпитое за ужином вино после жаркого дня способствовало тому, что она очень быстро уснула.

Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. Было темно, лишь слабый серебристый свет луны пробивался сквозь щели в ставнях. Повернувшись, она увидела, что место рядом с ней пустует.

Она посмотрела на часы – было уже за полночь. Во рту пересохло, после выпитого за ужином болела голова. Она встала с кровати, чтобы пойти попить воды, отдавая себе отчет, что это лишь предлог выяснить, где Доминик.

Открыв дверь спальни, она услышала густой баритон Тони, говорившего по телефону в своем кабинете, расположенном слева от холла. При мысли о том, что Доминик и Виктория остались наедине, она содрогнулась от страха.

«Доминик любит меня», – успокаивала она себя. Виктория, одна из его старинных друзей, заметила это.

Она прошла в ванную и, открыв кран, налила воды в стакан для полоскания зубов, выпила ее, наслаждаясь прохладной жидкостью, заструившейся по горлу. Стояла теплая тихая ночь, и она, открыв французское окно, вышла на балкон.

Вдали мерцало Средиземное море – темное одеяло с тусклыми серебристыми блестками, – и при виде этой красоты она умиротворенно вздохнула, а затем закрыла глаза и подставила лицо нежным прикосновениям ночного бриза.

Роз понимала, что вот такие моменты человек помнит до конца своих дней, но она слишком тревожилась, чтобы полностью отдаться магии этой ночи.

Юг Франции – самое подходящее место, чтобы влюбиться. Вот и она полюбила. Роз игнорировала доводы своего внутреннего голоса, который с самого начала предупреждал ее, что отдавать свое сердце Доминику Блейку неразумно. И убежденность в том, что они будут счастливы и смогут вместе дожить до старости, породил глупый, ничем не обоснованный оптимизм, благодаря которому она верила в то, что способна изменить мир.

– Ты просто дура, – прошептала она.

Она открыла глаза и уже хотела было уйти с балкона, когда ветерок донес до нее какой-то шум из сада и чьи-то тихие голоса.

Подойдя к перилам, она стала всматриваться в причудливые очертания и тени сада поместья.

А затем она увидела их: Доминик и Виктория шли по траве, увлеченные беседой. Через минуту они остановились и повернулись лицом друг к другу. Луна как раз спряталась за облачком; минутой раньше они стояли бы на свету, как актеры на сцене, но теперь Роз не могла разглядеть их лиц. Она напрягла слух и уловила их тихие голоса. Не было ни смеха, ни шуток, как бывает, когда люди пытаются произвести впечатление друг на друга. Интонации были серьезными и даже грустными, и это немного успокоило Роз. И все же вдвоем они смотрелись идеально, даже их силуэты.