Пророчества Авеля. О будущем России - [43]

Черная магия, эта собственность или, лучше сказать, эта вечная и непроницаемая тайна египтян, сохранившая доселе свое существование на Востоке со времен фараонов, была постоянно предметом исследований и тщательных наблюдений ученых путешественников всех веков и всех наций. Тщетно многие из них пытались проникнуть в этот чудный, загадочный, туманный мир; тщетно любознательный мир их блуждал около непроницаемых стен сокровищниц восточной мудрости: тайна осталась тайною, и чары египтян не перестают доселе изумлять не только людей суеверных, но и самых опытных, благоразумных, холодных.

Г. Лэн упоминает о многих случаях, которых он был очевидным свидетелем, и после которых он остался вполне убежденным в действительном существовании этих чудных чарований, так же точно, как и капитан лорд Прюдо (Prudhoe), майор Феликс и Салт (Salt), бывший в Египте консулом, и многие другие. Все они принесли дань изумления сим древним, доныне необъяснимым таинствам.

Выписываем несколько строк из упомянутой книги Лэна.

«Несколько дней после моего первого приезда в Египет, г. Салт сильно возбудил мое любопытство рассказом об одном обстоятельстве, касавшемся до магии. У него пропали кое-какие вещи; как он подозревал людей своих в покраже, то, чтобы застращать их и тем заставить самого вора сознаться, г. Салт послал за знаменитым чародеем Мугреби. Чародей объявил, что он покажет точное изображение человека, укравшего его вещи, какому-либо отроку, какого выберет сам консул. Позвали одного из мальчиков, работавших в то время в саду. Чародей начертил пером на ладони правой руки ребенка какую-то диаграмму, в середину ее налил каплю чернил и приказал мальчику пристально смотреть в эту каплю. Потом маг сжег какие-то благовония и несколько лоскутков бумаги, исписанных волшебными знаками; в то же время стал называть различные предметы, повелевая им являться в капле чернил. Мальчик действительно объявил, что он видит все те вещи, наконец, и изображение виноватого: мальчик описал подробно его рост, фигуру и одежду, и сказал, что он его знает, бросился прямо в сад, и показал на одного из работников; работника привели к консулу, и вор в ту же минуту сознался в своем проступке».

Это открытие не имело бы большой важности в глазах наших,— продолжают изда-те л и «Quarterly»,— если б на этом и остановилось могущество так называемого мага: мальчик был соседний, он знал работника, и потому мог знать, что он ворует,— все-таки это любопытно; но несравненно любопытнее обстоятельство, которое вслед за этим рассказывает г. Лэн. Решившись видеть своими глазами все, что он слышал от г. Салта, он обратился к переводчику, находившемуся при британском консульстве, с просьбою: привести шейха Абдель-Кадера-эль Мугреби, на которого, казалось, сниспала магия древних магов времен фараонов, и которого имя знакомо всякому, кто читал прелестную сказку «Му греби-волшебник».

Предварительные чары, состоящие в сжигании ароматических веществ и кориандра, разумеется, должно почитать пустяками, точно так же, как и жжение лоскутков бумаги, исписанных различными заклинаниями, каковы, например, «туршун туриушун», имена, как говорил маг, знакомых ему духов.

На этот раз мальчик был взят из толпы фабричных, возвращавшихся в то время с работы, и следственно не мог иметь предварительного сообщения с старым магом. Когда были сделаны все приготовления, сопровождаемые различными таинственными движениями, маг пробормотал несколько невнятных слов, и потом, обратясь к мальчику, спросил Мугреби, значит западный человек,— рожденный в Марокко или, по большей части, в Мавритании — стране мавров. В этой области, где находились большие школы магии, до сих пор занимаются кабалистикою с необыкновенным рвением. Зам. изд. «Quarterly» его: «видит ли он что-нибудь в чернилах?» Мальчик ответил «нет»; но спустя минуту мальчик затрепетал и как бы испугался: «Я вижу,— сказал он,— человека, который метет землю». — «Когда он отметет, скажи мне», продолжал маг. Вслед за этим мальчик отвечал: «Он кончил». Тогда маг снова, прервав свое бормотанье, спросил у мальчика: «знает ли он, что такое значит флаг?» и на ответ его «знаю» велел ему произнести, не отвращая глаз от чернил: «Принеси флаг». Мальчик исполнил его приказание и вскоре сказал: «Он принес флаг». — «Какого он цвета?» — спросил волшебник: мальчик отвечал «красного». Велено было потребовать другой флаг; исполнив это, мальчик вскоре объявил, что человек принес другой флаг, и что тот был черного цвета. Таким образом было велено потребовать третий, четвертый, пятый, шестой и седьмой; и мальчик объявлял, когда они показывались, именуя цвет каждого, как то: белый, зеленый, черный, красный и синий. Потом волшебник спросил его: «Сколько флагов перед тобою?» — «Семь», — отвечал мальчик. Когда это все кончилось, маг положил в жаровню второй и третий лоскуток бумаги, на которых были начертаны заклинания; насыпал еще благовоний семени кориандра; густой дым, поднявшийся с угольев, был нестерпим для глаз. Когда мальчик описал все семь являвшихся ему флагов, волшебник велел ему сказать: «Принеси султанскую палатку». Мальчик исполнил это и, спустя короткое время, объявил, что несколько человек принесли палатку, большую, зеленую, и что они ее раскидывают; потом он прибавил, что они сняли ее. Вслед за этим, по команде мага, мальчик вызывал в свое чернильное зеркало одни предметы за другими, как то: солдат с палатками, которые они разбили, а потом сняли и сами стали в ряды; за солдатами следовали четыре человека, тащившие быка, и трое других, которые погоняли его; потом быка убили, разрезали на части, положили мясо в печку и сварили; солдаты съели мясо и вымыли руки. После того явился султан; он ехал к ставке своей верхом на сером коне; голова султана была покрыта высокою красною шапкою; он подъехал к ставке и сел возле нее; ему подали кофе, и кругом его явились придворные. Мальчик явственно видел все эти предметы в чернилах, по мере того как он по повелению мага вызывал их.