Проповеди - [14]

Это чудо Христос совершил, желая предъявить веское доказательство воскресения мертвых; именно это чувство двигало Им в тот миг. Ибо противники воскресения обычно приводят простейший довод: если рыба съест останки человека, а другой человек съест эту рыбу, или один человек съест другого, то как же могут воскреснуть оба? Когда тело лежит в могиле, уже распавшееся до первооснов, или превратилось в другие субстанции - это более и менее то же самое, что происходит с рыбой, проглотившей человека, поэтому Христос должен потрудиться над телом, близком к этому состоянию - телом смердящим. Поистине в нашем духовном воскрешении из мертвых воскресить грешника, разлагающегося в собственном прахе, превращенном в собственные отбросы, особенно того, кто подвергался многочисленным метаморфозам, представал в разных обличьях и переходил от одного греха к другому, (сначала был саламандрой и жил в огне, в череде сменявших друг друга огней: в юности его сжигал огонь похоти, в старости - огонь тщеславия, потом он стал змеей, рыбой и жил в воде, в разных водах: в юности - в мутной воде мятежа, состарившись - в холодной воде безверия). Как же мы можем воскресить саламандру и змею, когда и змея и саламандра живут в одном человеке, но завораживает их разная музыка, а исцеляют - разные снадобья. Оживить человека, распавшегося на элементы, рассеянного на разные виды многоразличных грехов - величайший труд, предполагающий чудо. А чудо, которое св. Василий Великий называет чудом из чудес6, - веское или двойное чудо. Ибо именно здесь сбываются слова: мертвый оживает7 . Мертвый оживет, что бывало и прежде, но кроме того, по словам св. Василия Великого, связанный идет8, - опутанный, окованный, повязанный по рукам и ногам человек встает и идет.

И потому раз чудо это вызвало у людей величайшее почтение, оно же возбудило и безмерную зависть, ибо они всегда идут рука об руку. Зависть перешла с Него Самого на ни в чем не повинного Лазаря, и все же: "Первосвященники положили убить и Лазаря, Потому что ради его многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса" (Ин 12:10). Болезнь, упадок духа, опасность, которая всегда подстерегает там, где царит безразличие, недовольство делом Божьим тех, кто зачастую становятся орудиями славы Божьей, встречают хладное людское безверие. Если они убили Лазаря, разве не сделал Христос достаточно, чтобы дать им понять, что Он в силах воскресить его еще раз. Ибо Слепа жестокость, если полагает, что мертвый одно, а убитый - другое9 . Что за слепое коварство считать, что Христос мог воскресить человека, умершего своей смертью, и не верить, что Он может воскресить погибшего смертью насильственной? Это - величайшее чудо, предвосхищающее сложнейшую часть Символа веры - воскресение мертвых, ибо в чуде этом Он явил Себя Богом и вместе с тем - человеком, и потому Иисус прослезился.

Он плакал, как должны плакать люди, как только и могут плакать люди, и слезы эти были; cвидетельством природы, но не признаком неверия10 , - они возвестили, что Он - истинный человек, только без необузданных чувств и вероломства. Иов вопрошает Бога: "Разве у Тебя плотские очи, и Ты смотришь, как смотрит человек?" Обратим этот вопрос к Богу вочеловечившемуся, ко Христу, и слезы Его ответят, что у Него плотские очи и плачет Он, как человек. Не так, как грешник или всадник, выронивший из рук поводья, которыми он взнуздывает лошадь, не как рулевой, управляющий кораблем, у которого бурей вырвало из рук штурвал, и не как вертопрах, растративший весь свой пыл и силу в страстях и влюбленностях; Христос плакал иначе. Он мог пойти даже дальше, чем любой смертный, Он мог бы дать волю и размах страстям больше других, не имея на себе проклятия первородного греха, понукающего нас изнутри, и не предаваясь никакой неумеренной любви, которая бы притягивала его к себе, покуда чувства его метались, как это бывает со всеми людьми.

Бог говорит иудеям, что они "плакали вслух Господа" (Числ 11:18), Бог услышал, как они плакали, но почему же и как? - они плакали из-за мяса. Горькая настойка, сильный привкус ропота слышится в этих слезах. Но Христос во время страстей и агонии тоже жалуется, отваживаясь на неистовую мольбу, скрытую в словах душа скорбит смертельно11 и если возможно, да минует Меня чаша сия12 . Но все эти страсти освящены в корне, из коего не мог вырасти ни один горький лист, ни один корявый прутик, ибо в ту же секунду они были омыты его словом впрочем13 не Моя воля, но Твоя. Настоящая и полная покорность воле Божьей: не как Я хочу, но как Ты. Подойти к пропасти страдания, как это сделали иные праведники в Писании, опасно для любого человека: Моисей говорит Богу: "изгладь меня из книги Твоей, в которую Ты вписал" (Исх 32:32). Потому Он мог сказать: "Будь Я проклят или Я отрекаюсь от Бога". Опасно впадать в искушение, даже если кто-то вышел из него невредимым. Каждый человек знает свои пристрастия и грехи, к которым они ведут. Женская красота, выгодная партия, назойливость женщины, предлагавшей себя в любовницы, не могли поколебать невозмутимого Иосифа (Быт. 39:7-12) Вот пример человека, устоявшего против сильного искушения. Но есть и другой пример, когда два человека согрешили против собственного тела: Ир и Онан (Быт. 46:12, 38:9), когда никто не искушал их, вернее, когда у них было средство от искушения.