Промежуточная станция - [42]
— Прошу тебя, Джон, обещай, что ты попытаешься это сделать.
— Мы уже никогда не вернемся домой. Не верю в это.
— Если мы не простим их, этого не сделает никто, а они сами не смогут этого сделать. Обещай, даже если меня не будет. Дай слово, что ты…
— Если тебя не будет? — спросил Джон. — Если бы не было тебя, Мария, где…
— Хватит вопросов. Не спрашивай больше. Все может быть совсем иначе, чем ты думаешь.
Солнце уже зашло, и дуговые лампы наливались все более ярким светом. По ночам даже в это время года у воды было довольно прохладно. Здесь постоянно гулял ветер, и если бы пришлось постоять тут подольше, глядя на воду, то можно было бы забыть о том, что наступило лето и дни стали длиннее ночей.
— Мне кажется, ты хочешь того, чего никому не дано иметь, — сказал Джон.
— Этого я не понимаю. Впрочем, не понимаю я очень многого.
Они медленно двинулись к началу моста, свернули к ближайшей станции метро, совершенно безлюдной, и поехали в центр города.
Вторая бомба взорвалась перед зданием народной школы в богатом квартале, она была совсем примитивной, и проводящий дознание эксперт по взрывным устройствам назвал взрыв трагической случайностью, но сынишка школьного сторожа был мертв. По дороге из гавани Джону и Марии довелось услышать о последнем теракте сначала в метро, а затем на Главной улице, когда они шли к «Закусочной Чарли».
Мария была просто вне себя.
— Ну теперь они получат свое, скоро получат, — бормотала она.
Джон недоумевал. Ему было жалко малыша, но не больше, чем подростка, которого загнали в лагерь, и тех людей, что томились в нем, ожидая пищи, которая до них не дошла.
На улицах было полно полицейских. Часть из них отозвали со стадиона. Игра еще продолжалась, но близилась к концу, а стало быть, большинство зрителей скоро направится в центр города. По дороге Мария уловила разговоры о какой-то демонстрации перед зданием Учреждения. Выдвигались требования усиления мер безопасности, полной ликвидации лагеря на том берегу и закрытия границ для беженцев. Одни говорили о том, что следует отправлять их обратно. А кому-то хотелось заключить их в лагерь, предлагались и другие вещи, которые Мария не понимала. Общественное настроение не поддавалось описанию. Джон прокладывал ей дорогу к заведению Чарли, а затем они пробрались к стойке. Народу набилось так много, что было трудно дышать. Чарли стоял за стойкой и разговаривал с посетителями. Джону он не нравился. Джон знал, что и Мария недолюбливала его, и не понимал теперь, зачем ее сюда понесло.
— Да, это та самая школа, что рядом с больницей сестер милосердия.
— Снова бомба с часовым механизмом?
— Нет, на этот раз нет. Какой-то сверток, подброшенный на каменное основание решетки вокруг дома.
— Листовки?
— Ни одной. О бомбе и так предупреждалось в одной листовке несколько недель назад, стало быть, известно, на кого возложить ответственность.
— А в какое время?
— Как раз, когда закончилась продленка.
— Плохо дело.
— Ну, не совсем, теперь-то уж власти знают, где собака зарыта, и могут применить ответные меры, введение смертной казни, к примеру.
— Против таких типов лучше всего чрезвычайное положение, — сказал Чарли. — Поднимать руку на детей!
— Может, кто-нибудь знает, где мальчишка бывал обычно в это время дня?
— В саду, наверно, при хорошей-то погоде.
— А сколько ему лет? — спросила Мария.
— Пять, — ответил Чарли. — Совсем малыш.
Смерть ребенка — точно рассчитанный шахматный ход. Теперь все поднято вверх дном. Мария потянула Джона к заднему выходу.
— Мы уходим? — спросил он.
— Нет, пока нет. Я хочу посмотреть здесь на этих людей и послушать их. Это все так невероятно, так невероятно.
— Лучше нам уйти.
— Тихо. Дай дослушать. Я хотела сдать Пьера и Изабеллу в интернат поблизости, но не было свободных мест. Им могли бы дать скидку. Там такая чудесная зелень.
— Следующим шагом, — помолчав, сказала она, — будет, видимо, требование мобилизации отрядов горожан. Слушай. Теперь они говорят о поддержании государственного порядка, об укреплении дисциплины. Сейчас заговорят о необходимости защитить общие завоевания. О, Джон, то были не друзья Роланда, на сей раз были чиновники.
— Что ты имеешь в виду?
— Бомбу подложили власти, — шепнула Мария.
— А теперь люди требуют того, чего власти никогда не смогут сделать. Пока нет. Послушай, в этом заведении наверняка полно шпиков.
— Хочу посмотреть, не узнаю ли кого из них.
— Я бы не советовал, — сказал Джон. — Думаю, нам надо идти домой. Тереза будет волноваться.
— Да, именно так вам и следует поступить, — раздался чей-то голос за спиной Джона. — Можете выйти через двор, если не хотите, чтобы вас перемололи в этой давке.
Джон обернулся и оказался нос к носу с Роландом.
— Вот ужас-то, правда? — сказал Роланд. — Мертвый ребенок, страшнее не придумаешь!
— Вы знаете, как пройти через двор? Можете указать нам дорогу?
— Да, конечно. Мне и так надо идти. — Роланд взглянул на свои часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. — Стоят. А я уж давно не замечаю. — Он протянул руку с часами Марии. — В это время я еще на работе.
— Где именно? — спросила Мария.
— В гавани. Разгружаю баржи. — Он толкнул в бок стоящего рядом человека. — Который час, дружище?
В день седьмой в незавершенном романе классика австрийской литературы Франца Кафки «Замок» (1922) измотанный землемер К. перед смертью должен получить известие: Замок не признает его землемером, но разрешает остаться в Деревне.В книге современной австрийской писательницы Марианны Грубер (р. 1944) день седьмой превращается в день первый: ее землемер предпринимает новую попытку проникнуть в абсурдно-загадочную структуру, в центр власти, преодолевая и «террор среды», и морок собственного сознания. Роман «В Замок» (2004) написан талантливым импровизатором, мастером интеллектуальной прозы.
Рубрика «Они должны выжить?» позаимствовала название у рассказа австрийской писательницы Марианны Грубер «Скажи им: они должны выжить» и приурочена к очередной годовщине окончания Второй мировой войны. Герой рассказа, крестьянский парень-хорват, как умеет противится преступлениям Третьего рейха. Перевод Марка Белорусца.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
Андреа Грилль (р. 1975) — современная австрийская писательница, лингвист, биолог. Публикуется с 2005 г., лауреат нескольких литературных премий.Одним из результатов разносторонней научной эрудиции автора стало терпко-ароматное литературное произведение «Полезное с прекрасным» (2010) — плутовской роман и своеобразный краткий путеводитель по всевозможным видам и сортам кофе.Двое приятелей — служитель собора и безработный — наперекор начавшемуся в 2008 г. экономическому кризису блестяще претворяют в жизнь инновационные принципы современной «креативной индустрии».
Петер Розай (р. 1946) — одна из значительных фигур современной австрийской литературы, автор более пятнадцати романов: «Кем был Эдгар Аллан?» (1977), «Отсюда — туда» (1978, рус. пер. 1982), «Мужчина & женщина» (1984, рус. пер. 1994), «15 000 душ» (1985, рус. пер. 2006), «Персона» (1995), «Глобалисты» (2014), нескольких сборников рассказов: «Этюд о мире без людей. — Этюд о путешествии без цели» (1993), путевых очерков: «Петербург — Париж — Токио» (2000).Роман «Вена Metropolis» (2005) — путешествие во времени (вторая половина XX века), в пространстве (Вена, столица Австрии) и в судьбах населяющих этот мир людей: лицо города складывается из мозаики «обыкновенных» историй, проступает в переплетении обыденных жизненных путей персонажей, «ограниченных сроком» своих чувств, стремлений, своего земного бытия.
Роман известного австрийского писателя Герхарда Рота «Тихий Океан» (1980) сочетает в себе черты идиллии, детектива и загадочной истории. Сельское уединение, безмятежные леса и долины, среди которых стремится затеряться герой, преуспевающий столичный врач, оставивший практику в городе, скрывают мрачные, зловещие тайны. В идиллической деревне царят жестокие нравы, а ее обитатели постепенно начинают напоминать герою жутковатых персонажей картин Брейгеля. Впрочем, так ли уж отличается от них сам герой, и что заставило его сбежать из столицы?..
Марлен Хаусхофер (1920–1970) по праву принадлежит одно из ведущих мест в литературе послевоенной Австрии. Русским читателям ее творчество до настоящего времени было практически неизвестно. Главные произведения М. Хаусхофер — повесть «Приключения кота Бартля» (1964), романы «Потайная дверь» (1957), «Мансарда» (1969). Вершина творчества писательницы — роман-антиутопия «Стена» (1963), записки безымянной женщины, продолжающей жить после конца света, был удостоен премии имени Артура Шницлера.