Прометей, том 10 - [87]

Н. Натанов Законами, но не кровью

В Государственном архиве Смоленской области среди многочисленных бумаг, составляющих архив помещиков Пенских, имеется рукописный сборник, озаглавленный «Сочинения Василия Богдановича Пенского. 1821—1825 г.г.»[443] Сборник состоит из листов разного формата, заполненных разными почерками. Очевидно, он составлялся в течение примерно полустолетия, потому что, кроме некоторых текстов, записанных, видимо, в 1820-х годах, здесь содержится и ряд стихотворений 40-х и 60-х годов XIX века. Самая поздняя дата — 1873 год.

В сборнике, между прочим, сохранился любопытный список пушкинской оды «Вольность»[444]. Судя по почерку и по характеру «соседних» рукописей, список может быть датирован 30-ми — 40-ми годами XIX столетия. В своё время редакция Полного академического собрания сочинений Пушкина учла все известные списки оды: ведь черновых автографов этого произведения не сохранилось, да и полных текстов, написанных рукой самого поэта, не существует. Ни в одном из многочисленных списков «Вольности», разошедшихся по России, не было подробности, характерной для Смоленского списка: последний озаглавлен «Свобода» и открывается эпиграфом «Des lois et non du sang» («Законами, но не кровью»).

Цитата эта, хорошо и кратко определяющая важнейшую мысль оды, взята из трагедии Мари-Жозефа Шенье «Кай Гракх», поставленной в Париже 9 февраля 1792 года в разгар революции[445].

По одному списку, сохранившемуся у людей, кажется, не знакомых с Пушкиным, нельзя, конечно, заключить, что эпиграф находился в одной из авторских рукописей «Вольности», но всё же сам этот факт интересен… Мари-Жозеф Шенье был братом Андре Шенье; некоторые исследователи подозревали в авторе «Кая Гракха» «Возвышенного галла» из той же оды «Вольность…».

В том же архиве Пенских сохранилось также следующее стихотворение[446].

К вельможам

La liberté des peuples

est un decret des ciels[447]

Сыны фортуны дерзновенной,

Не Вас поёт мой скромный глас,

Но власть на гибель обреченну,

Венчанным казнь… Свободы час!..

Тиран, в порфиру облечённый,

На троне с гордостью сидит.

Рабов толпами окружённый,

Себя царём земным он чтит.

Венец сияет на главе,

В руках его знак самовластья![448]

Речет — готовность на челе,

На лицах всех подобострастье…

Готов друг друга поразить,

Презреть союз родства священный.

И мнят, тираном огражденны

Себя от гнева неба скрыть!..

Но он не в силах! Провиденье

Равно стремит на всех свой гнев:

Рабы, герой — цари Вселенной,

Равно узнают казни зев.

И ты падёшь, самовластитель!

Падёшь, увенчанный злодей!

И смерть твоя — нам возвеститель

Давно свободы жданных дней!..

Настанет торжество свободы,

Любимцы счастья ниц падут.

И оживлённые народы

Покой и радость обретут.

Чинов, отличия не будет,

В отчизне будут все равны,

Вельможа первенство забудет.

Одни права нам всем даны.

Права, чтоб жизнью наслаждаться,

В свободе век свой проводить,

Трудами рук своих питаться

И дани рабской не платить!

А. Пушкин

Такое стихотворение Пушкина неизвестно, да и поэтические достоинства его не слишком высоки. Принадлежать Пушкину оно не может. Интересно другое — сам факт хождения подобных стихов. Столь дерзкие и оптимистические строки вряд ли могли бы появиться сразу после 14 декабря 1825 года. По политическому накалу, по положению в сборнике Пенских и почерку стихи принадлежат скорее всего 1860-м годам. Сразу бросается в глаза подражание пушкинской оде «Вольность» («И ты падёшь, самовластитель! Падёшь, увенчанный злодей!» и др.).

Приписанных Пушкину озорных или крамольных стихов ходило множество. Однако даже в самом полном, составленном М. А. Цявловским списке «Псевдопушкинианы» стихи «К вельможам» отсутствуют.

Пусть они не принадлежат Пушкину, но всё же принадлежат XIX веку и пушкинской традиции…

В Москве не царь…

История запрещённых, ходивших в списках пушкинских стихов беспрерывно «угощает» исследователя всякими неожиданностями.

Знаменитое стихотворение «Наполеон» («Чудесный жребий совершился…») при жизни поэта было напечатано не полностью и впервые опубликовано без купюр в «Полярной звезде» Герцена и Огарёва. Черновые и беловые рукописи стихотворения сохранились, и поэтому ожидать особых «новостей», связанных с самим текстом, как будто не приходилось…

Есть в стихотворении «Наполеон» строка «В Москве наш царь, в Москве Россия». Прежде чем так написать, Пушкин перепробовал много вариантов (см. II. 711, 715, 719). Среди них мелькает и строка «В Москве не царь, в Москве Россия».

В архиве Сергея Дмитриевича Полторацкого (ГБЛ, Рукописный отдел, ф. 233, к. 43, № 23) сохранилась следующая запись, сделанная неуёмным библиографом спустя 12 лет после гибели Пушкина:

«Июнь 1821 г. Наполеон. Стихотворение написано в Кишинёве.

„В Москве не царь, в Москве Россия“. Владимир Петрович Горчаков поправил Пушкина: „В Москве наш царь…“ (От Горчакова Влад. Петр. Москва, 5 июня 1849 г.)».

Сведения, поступившие от кишинёвского приятеля и почитателя Пушкина В. П. Горчакова, заслуживают доверия, его воспоминания о Пушкине основывались на дневнике, к сожалению, исчезнувшем…

Горчаков (и, вероятно, другие кишинёвские приятели — Н. С. Алексеев, И. П. Липранди) настоял на своём: может быть, из желания оградить Пушкина от преследований за строку «В Москве не царь…», а может быть, по монархическому убеждению — что не следует умалять военных заслуг Александра I.