Прометей, том 10 - [86]
Приведём эти поистине скорбные записки Елены Павловны.
«27 января 1837 г.
Добрейший г. Жуковский!
Узнаю сейчас о несчастии с Пушкиным — известите меня, прошу Вас, о нём и скажите мне, есть ли надежда спасти его. Я подавлена этим ужасным событием, отнимающим у России такое прекрасное дарование, а у его друзей — такого выдающегося человека. Сообщите мне, что происходит и есть ли у Вас надежда, и, если можно, скажите ему от меня, что мои пожелания сливаются с Вашими.
Елена».
«27—28 января 1837 г.
Я ещё не смею надеяться по тому, что Вы мне сообщаете, но я хочу спросить Вас, не согласились бы послать за Мандтом, который столь же искусный врач, как оператор. Если решатся на Мандта, то, ради бога, поспешите и располагайте ездовым, которого я Вам направляю, чтобы послать за ним. Может быть, он будет в состоянии принести пользу бедному больному; я уверена, что вы все решились ничем не пренебречь для него. Е.»
«27—28 января 1837 г.
Тысяча благодарностей за внимание, с которым Вы, мой добрый г. Жуковский, делитесь со мною Вашими надеждами, они становятся также моими, и я прошу Вас сообщить мне, хотя бы на словах, длится ли улучшение. Если бы это было угодно богу! Е.»
«29 января 1837 года.
Итак, свершилось, и мы потеряли прекраснейшую славу нашего отечества! Я так глубоко этим огорчена, что мне кажется, что во мне соединяются сожаления и его друзей, и поклонников его гения. Тысяча прочувствованных благодарностей Вам, мой добрый г. Жуковский, за заботливость, с которою вы приучали меня то надеяться, то страшиться. Как она тягостна, эта скорбь, которая нам осталась!
Когда сможете, Вы сообщите мне, как чувствует себя его бедная жена, о которой я не забываю и которую жалею от глубины души!
Е.».
Теперь совершенно по-новому нужно отнестись к этим четырём запискам Елены Павловны, посланным Жуковскому в связи с трагедией Пушкина. Нет никаких сомнений, что Елена Павловна, тяготившаяся своим одиночеством при дворе, искренно, с болью в сердце выражает своё сочувствие умирающему Пушкину, предлагает ему неотложную врачебную помощь и, наконец, потрясена трагической вестью о смерти поэта.
Вся последующая деятельность Елены Павловны также заслуживает внимания.
По её почину во время Крымской войны была создана Община сестёр милосердия, прошедших курс обучения под её непосредственным руководством. Много групп сестёр милосердия при её участии было отправлено в осаждённый Севастополь.
Широко известна её переписка с хирургом Н. И. Пироговым.
За два года до реформы 1861 года Елена Павловна освободила на волю крестьян своего имения Карловка.
При её содействии было основано Русское музыкальное общество, а учреждённую при нём консерваторию она на первое время приютила в своём дворце, поставив во главе её композитора А. Г. Рубинштейна.
Автограф Пушкина после его смерти Елена Павловна берегла как реликвию. Она никому более не давала этого альбома для вписывания стихов и вырвала все предшествующие автографу Пушкина записи. И лишь после смерти мужа в конце 1849 года она стала заносить в этот альбом свои записи.
Стала известна ещё одна страничка биографии великого поэта, но приток новых данных о нём этим не исчерпывается. Да и белых пятен и загадок, связанных с жизнью поэта, всё ещё немало. Ещё не разысканы письма Наталии Николаевны Пушкиной.
Не выяснена окончательно судьба тетради Капниста и тетради Милорадовича с записями пушкинских стихов. До сих пор неизвестно местонахождение очень многих автографов писем Пушкина к В. А. Жуковскому, В. К. Кюхельбекеру, М. А. Корфу, А. А. Фуксу, П. П. Каверину, Д. В. Давыдову, В. А. Соллогубу, С. Д. Нечаеву, Н. И. Ушакову, В. Д. Сухорукову, В. Ф. Одоевскому, П. А. Осиповой, Е. Ф. Канкрину, Е. П. Люценко, Д. И. Хвостову, М. А. Дондукову-Корсакову, И. И. Лажечникову, А. X. Бенкендорфу, Д. К. Нессельроде, М. С. Воронцову, А. А. Жандру и многим другим. По-видимому, до нас не дошли также неизвестные письма Пушкина к поэту и композитору В. С. Голицыну. Не случайно М. А. Цявловский призывал исследователей искать утраченные рукописи произведений поэта. Нам неизвестны рукописи шестой главы «Евгения Онегина». Не найдены рукописи «Гавриилиады», «Моцарта и Сальери», «К Чаадаеву», автографы многих антиправительственных политических стихотворений, эпиграмм… «И вообще можно сказать, — писал М. А. Цявловский, — что мы не обладаем всеми рукописями больших произведений Пушкина»[441]. До нас не дошёл окончательный рукописный текст «Графа Нулина», «Деревни», «Пиковой дамы», многих лирических стихотворений. Не разысканы до сих пор отдельные тетради знаменитой «Истории Петра». Этот перечень можно продолжить. Не дошло до нас и много стихотворений, вписанных в альбомы. «Альбомы с записями его стихов и прозы насчитывались, вероятно, десятками, но нам известны только 27»[442], — писал М. А. Цявловский. Сейчас найден ещё один альбом. Но можно с полной уверенностью сказать, что будут обнаружены и ещё новые альбомы с автографами Пушкина. Архивы — это кладовые несметных сокровищ. И кто знает, какие ещё неожиданные открытия ожидают исследователей.
