Прометей, том 10 - [178]
Закрываем заграничные дневники А. И. Тургенева. Много раз на их страницах появлялось имя Пушкина и мелькали строки его стихов. Поэзия его сопутствовала Александру Ивановичу в скитаниях по Европе, помогала переносить тяжёлые удары судьбы. Случалось ему и спорить с поэтом. Но разве настоящая дружба исключает споры?
Долгих одиннадцать лет длилась разлука Пушкина и А. И. Тургенева. Бездомным скитальцем приехал на родину Александр Иванович. Это было в начале июня 1831 года; проездом в Москву он ненадолго задержался в столице. Тут и увиделся он с Пушкиным. Встреча была краткой, где-то на людях, поговорить по душам не удалось. Передавая Пушкину поклон, он писал Жуковскому 4 сентября 1831 года: «Мне иногда очень грустно, что в деятельную, решительную эпоху его жизни мы не встретились и даже в эпоху моего душевного и интеллектуального возраста — виделись мы только на час, ночью, не успели ни высказать себя, ни проститься… Где он будет зимовать? В Царском или в П<етер>б<урге>? Здесь перестали морить его. Скажи ему, что я всё ещё оправдываю стих его — „и сплю“ — есть ли не у графа де Лаваль, то в театре за переиначенным Потье. Недавно всхрапнул и рассмешил дам, лучше французских шуток актёра»[846].
А. И. Тургенев вспоминает послание 1817 года, в котором Пушкин писал ему:
(II, 41).
Встреча с Пушкиным взбудоражила А. И. Тургенева, вовлекла его в творческие замыслы поэта: 14 сентября 1831 года Александр Иванович просил Жуковского: «Обними историографа Петра I-го, так прошёл здесь о нём слух, но только слух. Скажи ему, что одна из рукописей о Петре I (на немецком), о коей Карамзин так выгодно отзывался, есть у меня; что не худо иметь и сербскую его биографию, в Венеции в двух частях вышедшую, и кое-что другое, о чём нужно справиться с моим архивом и с журналами. Всё к его услугам; но как выбрать из громады, которую теперь начинают приводить в порядок?»[847]
Сербская биография Петра I — это «Житие и славные дела государя императора Петра Великого… Ныне первее на славенском языке списана и издана. В Венеции. В Типографии Димитрия Феодозия. 1772». Пушкин воспользовался советом — в его личной библиотеке сохранился второй том этой биографии Петра I.
Проходят два дня, и А. И. Тургенев сообщает Жуковскому: «Для биографа Пушкина нужен и журнал Шотландца, служившего у нас с младенчества и вряд ли не до кончины. У меня копия с него в Лондоне, здесь, в Архиве оригинал и в Петербурге у меня оглавление оного»[848].
Пушкина заинтересовал этот источник. Он получил выписку из немецкого рукописного перевода дневника Гордона, а также встречался позднее с Д. Е. Келлером, который переводил в 1836 году этот дневник с английского оригинала на русский.
Замысел Пушкина-историка живо интересовал А. И. Тургенева; 23 октября 1831 года он занёс в дневник: «Разговор о Пушкине и Петре I с Уваровым, с к<нязем> Голиц<ыным> и внимание других к словам нашим»[849]. Вскоре А. И. Тургеневу довелось разговаривать об этом замысле уже с самим Пушкиным.
6 декабря 1831 года Пушкин приехал в Москву и остановился у своего друга П. В. Нащокина. На следующей день Пушкин навестил старейшего русского писателя И. И. Дмитриева и встретил у него Александра Ивановича. От Дмитриева Пушкин и А. И. Тургенев отправились к Вяземскому, а затем к Петру Ивановичу Мещерскому, женатому с апреля 1828 года на Екатерине Николаевне Карамзиной. С хозяйкой дома у Пушкина были дружеские отношения; в 1827 году он посвятил шутливый акафист ей, «сияющей так мило для наших набожных очес».
С 7 по 24 декабря 1831 года в дневнике А. И. Тургенева отмечено восемь встреч с Пушкиным; пять из них падают на первые пять дней пребывания Пушкина в Москве; им надо было наговориться после долгой разлуки, заново обрести друг друга; ведь за истёкшие одиннадцать лет они оба во многом изменились; надо было поделиться пережитым, передуманным, перечувствованным.
«8 декабря. <…> Был у Пушкина и разговаривал о Петре I».
Итак, Пушкин рассказывал Александру Ивановичу о своих первых шагах на поприще исторической науки. Запись предельно кратка; впрочем, кое о чём мы можем догадываться; ведь несколько недель спустя, 25 января 1832 года, А. И. Тургенев писал Вяземскому: «Кланяйся Пушкину; он обещал написать ко мне с оказией: напомни ему. Скажи, что я слушал в Истор<ическом> обществе — вступление в историю Петра I Свиньина и Архивские Замечания на оное Малиновского и прагматические Антона Антонского. Жалею, что и я сделал одно: о мужественном виде младенца-Петра. — Исправлять не должно Гения-писателя»[850].
В последних фразах речь идёт о вступлении в историю Петра I, прочитанном или рассказанном Пушкиным при его встрече с Александром Ивановичем в декабре 1831 года. Во время беседы А. И. Тургенев позволил себе сделать замечание и теперь винил себя за необдуманный критицизм; он надеялся, что Вяземский передаст Пушкину его сожаление, и скорее всего оно дошло по адресу.
