Прометей, том 10 - [163]
Только что в черновике «Исторических замечаний» мы видели — «После смерти Великого человека…». Позже, в беловике, находим «сильный человек», «северный исполин»…
Возникает важнейшая тема — великий человек, то есть великий своими возможностями, передающий движение «огромным составам» и «прерывающий связи»…
Между строками, начинавшими стихотворение «Наполеон», на 62-м листе, врезался ещё один черновой отрывок «Исторических замечаний». На этот раз — примечание о победах Потёмкина в Турции: «…воинские наши предприятия… а изнурённая Турция не могла им противиться. Оно избавило бы нас от будущих хлопот. Этот вопрос может далеко завести[795]. А Молдавия и Валахия [сделались бы] русскими губерниями» (см. XI, 289).
В черновых строках планы расширения России за счёт Турции сформулированы более откровенно, чем в окончательном тексте. Но между двумя черновыми отрывками «Замечаний», расположенными на соседних страницах, мы не видим ни строчки из того немалого текста, который должен помещаться между ними (от заговоров «аристокрации» против самодержавия до строк про Екатерину и Потёмкина). Ясно, что отсутствующий отрывок Пушкин начинал на какой-то другой странице, потом исчезнувшей… Но черновой отрывок «Исторических замечаний» (на л. 61) и второй отрывок (на л. 62) разделены не только отсутствующим текстом, но и немалым временем. Второй писан уже не «ранними» чернилами «b» или следующими — «c», но ещё более «молодыми» чернилами «a» (теми, что добавлен «1821» к записи о смерти Наполеона). Этими же чернилами «а» (с вторжением ещё более поздних поправок чернилами «d») написан и черновик стихотворения «Наполеон». Поскольку же второй сохранившийся черновик «Замечаний» расположился между первыми набросками «Наполеона», ясно, что с определённого момента работа над «Историческими замечаниями» и «Наполеоном» шла параллельно. «Наполеона» Пушкин задумывает вскоре после поразившего его известия со Святой Елены (18 июля!), черновик создавался в сентябре — ноябре 1821 года. В это же время Пушкин, работая над «Историческими замечаниями», уже разбирает екатерининское правление и, вероятно, вносит в текст сравнение Петра с Наполеоном. Черновые строки «Наполеона» занимают 62, 63, 64, 65-й листы тетради (чернила «a» и «d»); в конце 65-го листа «Наполеон» закончен, а на 66-м — строки из письма Пушкина к арзамасцам («В лето 5 от Липецкого потопа»), которое датируется, во всяком случае, не позднее 1821 года. На обороте того же, 66-го листа — несколько зачёркнутых строк ранней редакции стихотворения «К Овидию»:
и др.
Чернила «a» — те же, что в «Наполеоне» и в других черновиках «К Овидию». Уже говорилось, что стихи об Овидии были написаны в декабре 1821 года, и, когда вслед за ними, на той же оборотной стороне 66-го листа мы находим третий черновой отрывок «Исторических замечаний», очень хочется и его отнести к тому же времени. Первые строки этого черновика:
«Униженная Швеция, уничтоженная Польша…» и т. д.
«Черновик 3» «Исторических замечаний», таким образом, продолжает «черновик 2» (с л. 62), где было о «воинских наших предприятиях» и «изнурённой Турции», и как будто всё сходится: ведь черновик «2» только что был отнесён к концу лета — осени 1821 года (вместе с «Наполеоном»), его продолжение естественно видеть рядом с «Овидием» — конец 1821 года, а в августе 1822-го уж завершён беловик… Но усложняют картину чёрные чернила «c», которыми написан третий черновик: ведь Пушкин писал ими в июле — августе 1821 года, и кажется, всегда раньше, чем чернилами «a»?
Одни чернила — не слишком сильный, но и не слишком слабый аргумент: возможно, пушкинские «Замечания» вовсе и не создавались в той последовательности, в какой они в конце концов разместились. В первом черновике исправлений, как говорят математики, на порядок больше, чем в других отрывках: не исключается, что более «чистые» черновики — это второй вариант, вторая редакция рукописи…
Третий черновик занимает весь оборот 66-го листа. Следовавший лист из тетради вырван, но на нём, без сомнения, находился черновой текст об Екатерине II, потому что на сохранившемся 67-м листе «Исторические замечания» всё ещё продолжаются (чернила «c») — со слов «Екатерина уничтожила звание (справедливее, название) рабства…» до слов о Фонвизине, с которым Екатерина побоялась расправиться «из-за немалой его известности». Затем пушкинский черновик «столкнулся» со стихами и рисунками, которые ещё прежде появились в конце 60-х листов; писать в этой части тетради было негде, и Пушкин, вероятно, закончил черновик на каких-нибудь других листах, которые позже из тетради исчезли.
Соседние пушкинские тексты (особенно «Наполеон» и «К Овидию»), цвет чернил, какими написаны разные отрывки, содержание сохранившихся черновых фрагментов «Исторических замечаний» — всё это подтверждает датировку В. В. Гиппиуса и Б. М. Эйхенбаума и позволяет несколько уточнить её: начало работы относится к июлю — сентябрю 1821 года; возможно, тогда уже был создан первый черновой вариант.
Находясь в вынужденном изгнании, писатель В.П. Аксенов более десяти лет, с 1980 по 1991 год, сотрудничал с радиостанцией «Свобода». Десять лет он «клеветал» на Советскую власть, точно и нелицеприятно размышляя о самых разных явлениях нашей жизни. За эти десять лет скопилось немало очерков, которые, собранные под одной обложкой, составили острый и своеобразный портрет умершей эпохи.
Воспоминания Владимира Борисовича Лопухина, камергера Высочайшего двора, представителя известной аристократической фамилии, служившего в конце XIX — начале XX в. в Министерствах иностранных дел и финансов, в Государственной канцелярии и контроле, несут на себе печать его происхождения и карьеры, будучи ценнейшим, а подчас — и единственным, источником по истории рода Лопухиных, родственных ему родов, перечисленных ведомств и петербургского чиновничества, причем не только до, но и после 1917 г. Написанные отменным литературным языком, воспоминания В.Б.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».
В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.