Прометей, том 10 - [162]
Ещё после нескольких набросков 1821—1822 годов — 53-й лист, где лицевая сторона чиста, а на обороте план: „Стрелец, влюблённый в боярскую дочь, — отказ, приходит к другу-заговорщику — вступает в заговор“.
Как видим, русские исторические темы (Олег, стрельцы…) возникают в то время регулярно. Исторические сюжеты, вероятно, присутствовали и на следующих семи листах (от которых остались только корешки), потому что на 60-м листе (первом после пропавших) — черновые замечания и план исторической драмы „Вадим“.
Наконец, на 61-м листе черновик „Исторических замечаний“ начинается со слов „Пётр I не страшился народной свободы“ (в окончательном тексте этой фразе, как известно, предшествует длинный первый абзац, который, судя по черновику, сначала намечался „на втором месте“).
Когда же были занесены на 61-й лист тетради интересующие нас черновые строки? По заключению В. В. Гиппиуса и Б. М. Эйхенбаума, сделанному в 1938 году, черновик „Замечаний“ датируется „осенью 1821 года по положению в тетради 2365“[792]. Однако, зная, как причудливо заполнялись пушкинские тетради, попытаемся более точно обосновать дату рождения рукописи. Чернила — те, что уже много страниц не встречались, — светло-жёлтые („b“), которыми сделана запись о смерти Наполеона. Пушкин мог, конечно, попеременно писать разными чернилами — и так оно было с чернилами „a“ и „d“, но не с чернилами „c“ и „b“. Последними Пушкин пользовался в июне — июле 1821 года (но уже 26 июля пошли в ход чёрные чернила „c“).
Разумеется, только по цвету чернил нельзя уверенно объявлять, что первые строки „Исторических замечаний“ были созданы в первой половине лета 1821 года (то есть за год с лишним до завершающей даты „2 августа 1822 года“). Черновик „Исторических замечаний“ на 61-м листе невелик и обрывается на словах „образ русского правления остаётся неприкосновенным до несчастного Петра III“.
На обороте 61-го листа теми же чернилами „b“ (то есть, очевидно, в те же дни) составлена программа поэмы „Братья-разбойники“, и тут же много рисунков — головы, какой-то конверт, стол. Рисунки сделаны карандашом, а также чернилами „b“ и „c“; жёлтые чернила „b“ сменились чёрными „c“ между 18 и 26 июля 1821 года; но программа „Братьев-разбойников“ в этой тетради появляется не один раз. Ещё на 46-м листе находится план, явно родственный, близкий, связанный с тем, который упоминался только что. Там, на 46-м листе, план (чернилами „c“, то есть после 18—26 июля 1821 года) перебивает черновик стихотворения „Гроб юноши“ (июль 1821 года, чернила „b“).
В общем, соседство „Исторических замечаний“ с программой „Братьев-разбойников“, соседство одного из планов „Разбойников“ с „Гробом юноши“, чернила — всё ведёт к тому, что летом 1821 года, примерно в одно время с известием о смерти Наполеона, Пушкин уже писал „Некоторые исторические замечания“.
Начало сохранившегося черновика показывает, как много работал над ним Пушкин: несколько слоёв поправок, мучительное удаление и возвращение к словам, которые наиболее точно определили бы Петра:
„Самовластие, утверждённое Петром“,— пишет Пушкин и зачёркивает: эта мысль ему пока не нужна.
„Пётр I не страшился народной свободы…“ — написав эту строчку, Пушкин продолжает: „Может быть, доверял“. Потом ещё раз „может быть“, и зачёркивает… „Он искренно любил просвещение“ — зачёркнуто. „Неминуемое следствие просвещения“ — зачёркнуто… (Просвещение, „которое вовлекало…“.
Пушкин шёл к важной мысли, но она, видимо, не давалась сразу: „Любовь Петра к просвещению“ — уводила от уже осознанной главной линии (деспотизм — просвещение — свобода): дело было не в любви… О презрении Петра к человечеству Пушкин пишет сначала условно, не желая угадывать истинных побудительных мотивов царя: „Может быть, доверял“ (своему могуществу) и оттого презирал…» Затем Пушкин укрепится в своей мысли — и «может быть» исчезнет. Эти две поправки усиливали беспощадную оценку петровского самовластья (никаких скидок на «любовь к просвещению»: презрение к человечеству…). Но тут Пушкин удерживает своё перо уже от противоположной страсти.
«После смерти деспота», — записывает он, но зачёркивает и заменяет: «После смерти Великого человека…»
В беловике мы читаем великолепную, точную фразу, лишённую расплывчатости и ненужных подробностей: «Пётр I не страшился народной свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверял своему могуществу и презирал человечество, может быть, более, чем Наполеон».
В пушкинском черновике нет имени Наполеона. Это ещё, понятно, не доказывает, будто «Исторические замечания» начались раньше 18 июля 1821 года (известие о смерти Наполеона), но, видно, мысль о сходстве Наполеона с Петром была сначала Пушкину неясна. Однако уже со следующего, 62-го листа первой кишинёвской тетради начинается «поэтическая победа» над полководцем-императором.
Сначала — «томясь — [в угрюмом], [в своём], [в унылом][793] заточенье».
Затем — эпиграф «Ingrata patria…»[794] и стихи:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра рассказывает о творческой деятельности и нелегком жизненном пути первого российского кинопредпринимателя Александра Алексеевича Ханжонкова. Его имя можно поставить в ряд с именами выдающихся русских предпринимателей Третьякова, Морозова, Мамонтова, деятельность которых никогда не сводилась исключительно к получению прибыли – они ставили перед собой и решали задачи, сопряженные с интересами своего Отечества, народа и культуры. Его вклад в развитие российской кинематографии грандиозен, хотя в полной мере и недооценен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Храм Богов» — это откровения общественного деятеля Павла Пашкова о нелегкой борьбе за леса России. Миллионы гектар девственной тайги сдают в аренду Китаю под уничтожение на 49 лет, а тех, кто пытается противостоять этому, запугивают или убивают. От границы с Финляндией до побережья Тихого океана — идет уничтожение лесов. Природа стала лишь объектом заработка очень больших денег. Мы стоим на последнем рубеже: пора отстоять нашу землю.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.