Проклятие Раффы - [38]

— А теперь… вы решили убить его? — Глядя исподлобья, спросил я. — И это — не месть? — Монах покачал головой:

— Нет… Я просто пожалел его… Я просто видел, как он опускается… Мне не хотелось ждать, что будет с ним дальше — я слишком хорошо знал, что такое проклятие Раффы… Жаль мне его стало — я и подумал, что такой исход будет для него проще… Хотя — быть может, я снова совершил ошибку… Очередную ошибку. В виде жалости… Которую позже — через много лет — мне ещё предстоит осознать…

— Но он мёртв… — Настаивал я на более чётком ответе на мой вопрос.

— Он сам пошёл за мной. Он хотел мне отомстить — за то, что я хотел избавить его от более жёсткой судьбы… Злоба застлала ему глаза — я не воздействовал на него, я лишь ушёл от него… в море… Это почти правомочно — он не должен был быть так зол. Злость убивает… Порой — в буквальном смысле…

— Хорошая игра… — Задумчиво произнёс, сплюнув за борт, боцман.

— Хорошая… — Вздохнул монах. — Я был абсолютно уверен, что действую ему во благо — оказалось, совсем наоборот: в итоге он оказался буквально в тепличных условиях, совершенно не научился владеть собой и попросту не сумел справиться со своими чувствами, вызванными элементарной, примитивной провокацией Диа… Только теперь я начинаю понимать, что, будь условия его жизни чуть пожёстче — такого наверняка не случилось бы… Великий Са предусмотрел всё. И — очень точно. А я… своей глупой попыткой… своей "телячьей нежностью"… помешал ему. И теперь пытаюсь разгрести последствия своей ошибки — если не в судьбах этих двоих, что уже невозможно… то, хотя бы — в судьбах остальных… живущих на Земле… людей…

— Сложно? — С ироничным участием спросил боцман.

— Здесь — не очень… — Не заметив его иронии, просто ответил старик. — Этот человек породил только две серые тени — последнюю я легко поглотил только что, методом Сталкера — даже не дав ей осмотреться… Первую — вырвавшуюся после смерти его жены — не могу поймать до сих пор… Хотя — уже, кажется, понял, как это сделать… Но эта история — не самый страшный вариант… — Монах, махнув рукой, замолчал. — История Виара — куда страшнее… И — снова, как обычно, встаёт вопрос: кто тебя, дурака, за язык тянул? Кто тебя провоцировал лезть не в своё дело? Сколько было в твоей жизни благих намерений, закончившихся уроком: не лезь, куда не просят… Не лезь с ногами туда, что кажется тебе столь простым и понятным — на деле всё гораздо сложнее, и ты там просто мешаешь… Доброжелатель… — С угрюмой ухмылкой закончил монах.

— Благими намерениями дорога в Ад выстлана… — Криво ухмыльнулся боцман.

— Именно… — Сокрушённо выдохнул монах. — Да только как от них избавиться? Если манят они неудержимо своей кажущейся ясностью, красотой и простотой?

— Особенно опасны духи зла, принявшие обличье духов света… — Почему-то вспомнил я.

— Шекспир… — Задумчиво произнёс монах. — Мда… Что есть зло? Что есть свет? Вы знаете? Ох-ох-ох… Признаться, временами мне кажется… что кто-то… — там, наверху — просто смеётся надо мной… над моей наивностью, глупостью, самонадеянностью… И когда, спустя годы, вдруг обнаруживаешь, что сознательно творимое тобой когда-то добро вдруг… обернулось злом — страшным злом, а сотворённое… случайно, мимоходом — просто по неосмотрительности — зло — вдруг обернулось добром… ты начинаешь сходить с ума: что же есть в этом мире добро, а что — зло? И — с какой точки зрения? Эта дилемма опутывает тебя, лишает сна и покоя, мешает жить… Что есть жизнь, когда ты не знаешь, не можешь понять, что есть что? Когда непонятно, как следует поступать, чтобы добиться, казалось бы, такого простого и естественного результата? Видимо, детство кончилось… Давно кончилось. И началась нормальная взрослая жизнь — когда всё не так просто, когда нет ничего однозначного и ты всю жизнь тратишь на то, чтобы добыть ещё одну крупицу Истины, чтобы понять то, что до тебя пытались понять многие, если не все — но не сформулировал пока никто. Жизнь есть жизнь… И, воскликнув однажды в отчаянии "Господи, да когда же это всё кончится?!", — ты вдруг начинаешь понимать — и… неожиданно… совершенно чётко осознаёшь, что… никогда. Жизнь никогда не кончается. Меняются её формы, среды, внешние атрибуты — но сам процесс… этого обучения… не прекращается никогда… Беда разума в том, что он не может умереть… Как бы ему этого… ни хотелось… — Мы помолчали. — Что ж — видимо, наша встреча тоже была не случайной… — Задумчиво глядя куда-то за борт, усмехнулся монах. — Хотя нам, боюсь, долго ещё придётся гадать — зачем, ради чего она была уготована всем нам Судьбой… Но… Спасибо Вам за это. И — прощайте. — Закончил старик, и, запахнувшись в плащ, медленно растаял в воздухе.