Проклятая сабля крымского хана - [84]

Императрица ударила кулаком по столу.

— Повелеваю, — в гневе она выплевывала каждое слово в лицо своим приближенным, — Коммерц-коллегии советнику барону Петру Павловичу Шафирову устроить проверку заводчика Акинфия Демидова, заключающуюся в проведении проверки расчетов с казной, прежде всего правильности уплаты им десятинного налога. Назначить ему для оного двух помощников: Коммерц-коллегии советника Михаила Шафирова и асессора Василия Васильева, коим поручено собирать принадлежащия к тому справки.

Анна Иоанновна остановилась, чтобы перевести дух, на ее мужеподобном лице появилась улыбка.

— А чтобы Акинфий Никитич не думал чего, проверять будем всех заводчиков. Учреждение для этого создадим. А, как считаете?

Министры немного помолчали. Они знали, что спорить с государыней бесполезно. Анна Иоанновна обладала каким-то гипертрофированным самолюбием, подозрительностью, вероятно, порожденной тем, что многие не хотели видеть ее царицей, не признавали. Уж больно мало было в ней русского, все больше западного, курляндского. Да и образованности и ума маловато.

— Верно говорите, государыня, — Петр Шафиров первым нарушил молчание, и его восточное лицо с миндалевидными глазами приняло подобострастное выражение, хотя в уголках полных губ пряталась усмешка, — пропишем в указе создание небольшого временного учреждения, в документации оно будет именоваться Комиссией о исследовании десятинного сбору с партикулярных железных и медных заводов.

— Это дело, — обрадовалась императрица. — К указу и инструкцию приложим.

В тот же день императрица подписала инструкцию гвардии Семеновского полка капитану-поручику Савве Кожухову, направлявшемуся для этой цели на уральские заводы. Обследование предприятий центрального района поручалось Васильеву, которого посылали в Тулу. Михаил Шафиров должен был ехать в Москву, чтобы проверять уплату заводчиками пошлин, связанных с продажей их товара.

Подписав указ и все инструкции, государыня взглянула на часы. Почти полдень. Что ж, она плодотворно поработала и нуждалась в отдыхе. Министры снова переглянулись и встали, собираясь уходить. Ни для кого из них не было секретом, что Анна Иоанновна, проводив их, из приемной пройдет в потайную комнату, где ютилось семейство Биронов. Фаворит уже ждал ее, сидя за накрытым столом, ломившимся от еды.

— Как прошел твой день, дорогая? — спросил он, помогая ей присесть. Маленькая горбатая госпожа Бирон, которую Анна Иоанновна специально отыскала для любовника, взяв за руки детей, поспешила скрыться.

— Послушная она. — Государыня положила в рот крылышко куропатки. — И себя блюдет правильно, и детки ухоженные. Как ты с такой уродиной живешь-то? Может, влюбился?

Красивое лицо Бирона исказилось от удивления.

— Ну ты и скажешь, матушка. Да я окромя тебя и смотреть ни на кого не желаю. Знаемо, я и жениться не хотел, ты мне ее отыскала.

— Уж отыскала так отыскала. — Императрица похрустела нежными косточками птицы. — Хватит об этом. Что до работы… много сегодня работала, указ подписала.

Дуги-брови любовника взлетели вверх. Он всегда был в курсе всех событий при дворце.

— Что за указ?

— Сама составила, — похвасталась Анна Иоанновна, кокетливо поправляя парик. — Давно мне докладывают о Демидове: дескать, держит он в кладовых неучтенные металлы и пошлину с них не платит. Проверить бы надобно, да как следует.

— Тебе что за дело до него, матушка? — поинтересовался Бирон, наливая красноватое вино на самое донышко (государыня не любила и боялась пьяных). — Нам от него большая прибыль.

— Прибыль-то большая, ничего не скажу, — кивнула государыня, — да вот только сколько того неучтенного добра у Акинфия — Бог знает. Негоже придворному быть богаче государя.

— Это верно. — Фаворит знал ее любовь к роскоши.

— Ежели окажется, что наговоры все это, — произнесла императрица, — подарок ему сделаю. А ежели правда… Не миновать ему наказания… Утаивший что-то от ревизоров царских да предан будет смерти…

Ее черные бусинки-глаза зло блеснули, и имевший на нее большое влияние любовник содрогнулся. Не дай Бог впасть в немилость! Проклятая баба шкуру сдерет заживо!

— Молодец ты, матушка, — льстиво проговорил он, и Анна Иоанновна, отодвинув тарелку, стала ласкаться к любовнику. Этот ритуал повторялся изо дня в день. Бирон знал, что должен увлечь ее на кровать, где они сначала предадутся плотским утехам, потом матушка заснет, похрапывая, а пробудившись, зайдет к фрейлинам и прикажет им петь до изнеможения, пока ей не надоест. Он знал и то, что многие влиятельные в государстве люди мечтают избавиться от такой царицы. Вот только никто не ведает, как это сделать. Анна Иоанновна всегда начеку, она боится смерти и наверняка умрет от естественных причин. Так что придется терпеть государыню, ничего не поделаешь.

Следователи отправились в путь только в августе 1733 года. Васильев, прибыв в Тулу, явился на завод Акинфия и начал проверку. Его удивило, что сам завод был небольшим, во всяком случае, не такой рисовало его воображение. Из двух доменных печей осталась одна, из молотовых амбаров — три, в каждом по одному молоту и по два горна. По документам, предоставленным ему управляющим, завод выпускал полосное и связное железо и изделия из него. На глазах удивленного Акинфия действовавший по инструкции Васильев опечатал в заводской конторе все заводские книги, записки, вексели, купчии и письма. Видя, с каким усердием делается проверка, Демидов заподозрил неладное. Он давно знал, что ему завидовали. А кто из успешных людей избегал зависти? Из-за нее, проклятой, нашептывали про его тайные кладовые, хотя никто не ведал этого наверняка. Что, если этот щуплый Васильев и впрямь решит проверить подземелье его дома? Акинфий пригладил парик, заметив, как бархатный камзол осыпала пудра, и тихо поманил главного приказчика, рыжего веснушчатого Семена Пальцова, преданного человека и своего шурина. Они отошли за здание конторы, и Демидов, оглядевшись по сторонам, прошептал: