Происхождение религии - [11]
Если такой опыт заключается in гегищ natura[36], то это, конечно, не может оправдать теорию дикарей о душе, как отдельной сущности, способной совершать путешествия, а также способной существовать после смерти тела. Но он может гораздо лучше защитить эту теорию без апелляции к нормальным переживаниям и может даже выдвинуть предположение, что обычные переживания — смерть, тень, транс — не были единственным источником этой теории. Трудно представить, что дикий человек был таким проницательным, как его описывает м–р Тайлор, согласно гипотезе которого, первобытный мыслитель мог верить, что его собственная душа или душа его друга отсутствует в теле до тех пор, пока она не совершит путешествие и не вернется обратно. Однако, мы не можем априорно рассуждать о том, насколько далека была логика дикарей от аргументации м–ра Тайлора.
Во всяком случае, со стороны научно Мыслящего человека можно ожидать вопрос: «Является ли такое приобретение знаний, без помощи обычных Чувств, тем, — что содержится in rerum natura?»Ибо, если это так, то мы, очевидно, должны расширить наш список причин, которые вызывают у дикаря веру в душу. Мы должны рассмотреть эти причины, включая «психические» переживания, и должны исследовать Х–область.
Этих соображений было бы достаточно для того, чтобы м–р Тайлор обратил на них внимание. Но его манера их рассмотрения весьма специфична. Обладая непревзойденными знаниями о низших народах, он без труда находит рассказы путешественников о дикарях, которые созерцали отдаленные события, и дает им соответствующую интерпретацию, но не учитывает возможности обмана или тайного сговора. Он мог бы затем изучить современные рассказы о подобных явлениях, имеющих широкое распространение среди цивилизованных людей. Очевидно и бесспорно, что если сверхнормальное приобретение знания в состоянии транса является vera causa[37], реальным, хотя и редко встречающимся процессом, то теория м–ра Тайлора нуждается в изменениях, поскольку характер рассуждений дикарей делает честь этим людям и представляется более обоснованным, чем мы думали. Но м–р Тайлор совсем не рассматривает огромное количество свидетельств или, по крайней мере, не раскрывает нам детали такого рассмотрения.
Он просто пишет в соответствующем месте: «Типичный пример спиритуализма может быть приведен из работы Юнга–Штиллинга, который утверждает, что знал случаи, когда больной, страстно желавший видеть отсутствующих друзей, падал в обморок, во время которого являлся отдаленным предметам своей привязанности»[38].
Юнг–Штиллинг (хотя он писал до того, как появился современный «спиритуализм») является не самым большим авторитетом; существует масса более ярких свидетельств, чем те, которые приводит он, но м–р Тайлор проходит мимо них, замечая вскользь, что «современная Европа не очень далеко ушла от первобытной философии». Это действительно так, если современная Европа объясняет сверхнормальное приобретение знания или галлюцинаторные видения друзей, находящихся на большом расстоянии при помощи теории «странствующих духов». Но факты не перестают быть фактами из–за того, что их неправильно интерпретируют дикари, Юнг–Штиллинг или кто–нибудь другой. Действительный вопрос заключается в том, происходят ли такие события у низших и высших народов, если их не объяснять как обман или случайное совпадение? Мы с радостью согласимся, что вера в анимизм, когда она принимает форму теории «странствующих духов» несостоятельна, поскольку она, несомненно, возникла в глубокой древности. Но мы не можем быть абсолютно уверенными в том, что эта теория не основана на реальных переживаниях, которые нельзя отнести в разряд нормальных и ординарных. Если это действительно так, то первобытная философия и ее предполагаемые пережитки являются нам в новом свете. И мы склонны придерживаться точки зрения, что изучение массы свидетельств, о которых м–р Тайлор лишь вскользь упоминает, должно, по крайней мере, заставить нас быть осторожными в суждениях не только по поводу происхождения первобытной теории духов, но и по поводу материалистических гипотез об отсутствии психического элемента в человеке.
Может показаться, что мы уже далеко вышли за рамки дозволенных гипотез. Может также показаться абсурдным наше предположение о том, что у человека, дикого или цивилизованного, существует возможность получать недоступную ему информацию без помощи известных нам органов чувств, способность, которую дикари объясняли теорией странствующей души. Но может быть мне будет позволено привести мнение Шарля Рише, профессора психологии медицинского факультета в Париже. Я хочу привести эту цитату не потому, что Шарль Рише является профессором психологии, а потому, что он пришел к этому выводу после шести лет тщательно поставленного эксперимента. Он пишет: «У некоторых людей, в определенные моменты, существует способность получать знания, которая не имеет связи с нормальными способностями такого рода»
