Прогулки по Раю печали - [99]

В ванной пусто…

Стах не помнит, чтобы забывал когда-то завернуть вентили. Просто это действие… оно не требует участия. Оно совершается на автомате.

III

Стах успеет находиться в Павловске и заново перенапрячь колено. Он думает об этом слишком поздно, когда уже решил, что надо на пробежку. Одеваясь, он ведет себя как можно тише, но Тим все равно просыпается и шебуршит, устраиваясь поудобней: под одеяло, пряча нос.

Стах накидывает сверху олимпийку и замирает.

— Разбудил?

— У-у, — через паузу вместо дефиса.

Убедившись, что за окном раннее утро, Тим тычется в подушку. Отслеживает Стаха заслезившимися глазами, бубнит несчастно:

— Что ты делаешь?..

Стах рассеянно усмехается и прячет в карманы руки.

— На что похоже?

Тим еще несчастней спрашивает:

— С утра?.. Куда?..

— На пробежку.

В сто раз несчастней:

— Чего?..

Стах усмехается — и не отвечает.

— Откуда в тебе столько энергии?..

Стах на нуле. Энергия тут ни при чем. Просто нужно что-то делать. Он присаживается к Тиму на кровать. А у Тима по виску ползет слеза. Стах стирает ее большим пальцем. Тим обнимает его руку своей и целует в ладонь.

Похоже на выстрел.

«Что ты такой?..»

Тим прижимается щекой и застывает. А Стах сидит — подстреленный — и не знает, что теперь…

Неловко защищается:

— Что ты оплел мне руку?.. Вьюнок цепучий…

Тим молчит, затихнув. Он теплый — отогретый. Домашний. Тянет уголок губ, хрипит полушепотом:

— С тобой очень хорошо спится. Даже если просыпаюсь… Как будто ты — весь покой мира.

И Стах сидит…

Со вторым сквозным.

Моргает в потолок.

«А для вас?»

«Наверное, покой».

«Покой?..»

«Еще любовь. Она смягчает…»

Смягчает. Так, что потом — не подняться. Словно лишился позвоночника. Стах склоняется-стекает к Тиму и просит шепотом:

— Ладно, пусти меня, вьюнок, надо идти.

Потому что такое не перетерпеть в четырех стенах. Потому что такое в четырех стенах не удержать.

Тим добавляет:

— Потом ты просыпаешься — вся суета…

— Вот и полежишь… Без суеты.

Тим слабо хмурится и неохотно отпускает. Ложится на спину. Замечает позже Стаха — и сгибает ногу в колене. Стах отводит взгляд.

Не то чтобы утренний стояк — это какое-то особое событие или как-то связан с возбуждением. Просто… это Тим. Стах в курсе, как должно работать его тело, и чисто гипотетически должен был к этому моменту привыкнуть, что у них одинаково…

— Арис, ты же знаешь, в этот раз дело не в тебе?

— Мне оскорбиться?

Тим слабо хмурится, потом даже почти просыпается и улыбается. Стах вздыхает. Потому что:

— Настроение у тебя тоже поднялось?

— Дурак…

Стах соглашается и собирается уходить.

— Арис?.. — Тим останавливает его голосом и переворачивается набок, подпирая голову рукой. — Ты вроде отошел?.. Немного.

— Это в каком еще плане?

— Не дергаешься, как обычно…

Стах издергался вчера. И за ночь. Хватило. Говорит серьезно:

— Не обманывайся. «Дело не в тебе».

Недовольный с утра Тим — очень раним. И обижается:

— «Мне оскорбиться?»

— Ты разрешаешь выбирать?

Тим — комок из напряжения и тишины. Сонный, взъерошенный. Волосы у него торчат — и с одной стороны. Глаза свинцовые, но еще не раскрываются, только пытаются — ужалить, и веки тяжелые, и он весь хмурый и смешной. Еще фырчит:

— Я бы швырнул в тебя чем-нибудь…

Стах расплывается в улыбке. Выходит. А потом заглядывает обратно с осознанием:

— Ты очень нравишься мне с утра.

Негодяйский Тим ловит растерянность, а потом вдруг очень смущается. Готово, повержен. Лицом в подушку. Оплавляется и прячется.

Стах исчезает с усмешкой.

IV

Нога выдерживает ровно один круг — и Стах ей сдается. Он садится на скамейку. Усаживает рядом фантом Тима — по-турецки. Фантом прячет в карманах руки и разглядывает людей.

Стах почти что сознается — и почти что себе, а не ему, что устал делать вид, будто все как раньше. Ничего не как раньше. Уже третий год подряд. И от того, что он притворяется, будто травма на него никак не повлияла и он полностью поправился, правдой это не становится.

Стах сначала думает об этом. Потом о Тиме, которому он без конца выкладывает все подряд. И наконец, о вчерашнем вечере, когда «выкладывал» Тим… и в целом…

«Я не перестаю быть твоим другом, просто… в этом больше близости. И это не плохо, не гадко, не „грязно“. Всего лишь еще один способ общаться…»

V

Стах возвращается домой где-то в полвосьмого. В прихожей собирается бабушка. Он предпочел бы с ней не встречаться, он предпочел бы сегодня ни с кем не встречаться, как будто все ему мешают — думать, переживать, быть.

— Ты куда?..

— Так в магазин, Сташа. Мы же вроде на пикник собрались…

— А, — копирует — не свое. — Я схожу.

— Ты лучше завтракать садись.

— Да я привык. Что обычно поздно. Завтракаю.

Как будто в этом есть смысл, когда тренировки по утрам больше необязательны…

— Арис?.. — голос Тима очень тихий — и с магнетическим эффектом.

Он вбивает в Стаха — пулю, еще одну за утро, на этот раз — с привязанной веревкой, а затем тянет на себя. И Стах тянется, замерев на месте, ищет взглядом. Тим — застывает в полумраке коридора. Наверное, вышел на голос…

— Проснулся?..

— Можно я с тобой?

Стах не против. Но… он представляет, как Тим будет собираться полчаса…

— Да я один быстрей управлюсь. Потом сядем завтракать. Ты же не ел? Давно не спишь?