Прогулки по Раю печали - [86]

— Ну конечно.

— Арис… — Тим очень пытается быть серьезным, но у него плохо получается.

Стах цокает.

— Всё твои завтраки в постель…

VI

Стах убирает бардак, определив Тима на окно. Тим забрался туда с арахисовой пастой — и уплетает уже десятую ложку подряд, и жмурится от удовольствия и от солнца.

Закончив с постелью, Стах отбирает у Тима банку.

— Ну Арис… ну это моя вторая любовь после тебя.

Стах решает:

— Тем более.

Сейчас бы еще была какая-то, кроме Стаха.

Он вручает Тиму тарелку с блинами — без всякой романтики. Заставляет держать. И намазывает пасту сверху.

— Ну Арис… — канючит Тим.

Стах заканчивает и заявляет на Тима сверху, почти назидательно:

— Я о тебе забочусь.

Тим неправильно реагирует: гнет брови, ловит Стаха рукой за щеку, и тянется к нему, и целует в губы. И еще говорит:

— Спасибо.

Стах чувствует себя придурком: опять, значит, эта улыбка. Он пытается ее скрыть, и защищается так:

— Вот только захочешь обидеться…

VII

Вымытые в горячей воде, руки у Тима теплые, и он хватается за Стаха в коридоре, и спрашивает шепотом почти сакральным:

— И мы никуда не едем?

— Куда мы поедем в дождь?

— И можно валяться до самого вечера?

— Да.

Тим несет эту священную мысль до кровати, лишенной синего одеяла, и падает предовольный, обняв подушку. Стах закрывает дверь, глядя на это с усмешкой, проходит и валится рядом. Подпирает голову рукой.

— Тебе не много для счастья надо, да?

Тим вытягивается.

Стах считает, что недостаточно его кормит: вон все ребра проступают. Когда он так выгибается, Стах хочет пошутить, не прилип ли у него живот к позвоночнику. И щупает, не прилип ли.

Тим опускается и выдыхает, и вот его живот уже в порядке, но эти нижние выпирающие ребра… они совсем иначе, у Стаха сильнее раскрыты. Конечно, может, шире грудная клетка, но все равно. И дальше такой плоский мягкий живот…

Тим спрашивает шепотом.

— Я для тебя слишком ленивый?

Стах перестает исследовать Тима и замирает ладонью на его животе. Похлопывает.

— Спокойный.

Тим улыбается и отворачивается. Не очень-то он верит. Скептик.

Стах отпускает его и ложится на локти. Сознается:

— Я просто не умею отдыхать. Совсем.

— Почему?..

— Это что-то плохое. В моей семье. Как если заболел или умираешь.

— Заболевают и умирают, если некогда отдыхать…

Стах прыскает:

— Скажи об этом моим предкам.

Тим думает несколько секунд, а потом приближает свое лицо и щекотно шепчет в ухо:

— Хочешь — я научу тебя?

Стах опускает голову и закрывает ухо от Тима рукой. Как-то вопрос этот неправильно звучит, с какой-то неправильной интонацией.

Стах не подает виду. Ложится набок и смотрит на Тима в ожидании со словами:

— Слушаю вас, сенсей.

— Дурак.

— Конечно, дурак, ты же сенсей.

— Ну Арис…

— Вот Тиша, ты не ценишь мое чувство юмора.

Тим сопротивляется:

— Ценю.

И пытается уложить Стаха удобней. От этого становится странно и смешно.

Тим просит:

— Закрой глаза.

Стах щурится на него с подозрением — ну, для профилактики, но послушно исполняет просьбу. Тим тихонько запускает пальцы ему в волосы, перебирая пряди. Как обычно, начинаются мурашки…

— Полежи немножко. Без мыслей.

У Стаха — с мыслями. И с царапучими чувствами. Он приоткрывает один глаз, снимая с себя руку, и сжимает тоненькие пальцы.

— Мне неловко.

— Почему?..

Вопрос ставит Стаха в тупик.

— Ты слишком ласковый?.. Как кот.

Тим не понимает. Потом извиняется тоном:

— Я без подтекста…

— Нет, это…

В смысле — без подтекста?.. Потом Стах вспоминает, что они лежат в кровати… Так, ладно.

— Нет, просто… — и вдруг у Стаха начинаются сложности, как у Тима. И он зависает, а потом говорит: — Кранты.

Тим участливо спрашивает:

— Чего?..

— Мне не должно такое нравиться, понятно?

— Почему?

Стах цокает. Выдает:

— Ну это как-то… по-гейски?

Тим зависает. Он не спрашивает, но Стах знает, что, конечно же, дурак. Пытается оправдаться:

— У меня так не делается. Никаких этих полежаний, никакого отдыха. Только расслабишься — сразу допросы. Даже если с книгой. Особенно если с книгой.

Тим тянет уголок губ:

— Ты вроде уже не там…

Это похоже на щелчок переключателя. Как будто Стах вылетает из прошлого — и возвращается в комнату с Тимом. И вспоминает, что пока — не там.

— Я знаю.

Тим молчит. Их короткое «доброе утро» выветривается, оставляя вчерашнее. Стах проводит по лицу рукой. Потом двигается ближе — и угождает в Тимовы руки.

Тим больше не гладит. Похоже на упущение.

Стах глухо спрашивает:

— Тебе правда дома лучше, чем со мной?

Тим замирает потерянно. Потом его пальцы задумчиво оживают, собирая волосы назад, со лба Стаха.

— Нет. Мне вообще ни с кем не лучше, чем с тобой.

— Но ты хочешь уехать?

— Не хочу.

Логика покидает комнату — и Стах перестает понимать:

— Тогда почему?..

Тим вздыхает. И тяжело собирается с мыслями.

— Ну… потому что, Арис… Потому что у тебя здесь сложится все блестяще. Выучишься на какого-нибудь классного инженера. И еще… это потому что… больше, чем остаться с тобой, я хочу, чтобы ты отдыхал. Читал и моделировал. Учился в лицее. Чтобы поступил в отличный вуз, а не работал… и заботился обо мне.

— Как одно мешает другому?

Тим улыбается тоном:

— Это не одно…

Стах честно пытается представить — и честно не может. Он выбирается из плена, чтобы отойти от близости и подумать. Снова ложится набок, подпирая голову рукой, смотрит на Тима.